Последний менталист - Валентин Якимов

расчётливо, полностью сосредоточившись на бое. Не отвлекается даже на боль от ранений. Это очень осложняет внедрение.

Но это же может служить и лазейкой! Напугать или усмирить графа не удастся, это ясно. Но что, если пойти в обратном направлении?

К этому моменту Мегорский успел выпустить ещё три заклинания. Огненное копьё в Ефима, и два Огненных серпа в меня.

Но теперь он ослаб от ранений, и я уже мог уловить обрывки его самых ярких мыслей, поэтому заранее уклонился от обоих пылающих лезвий. К тому же, левой рукой он творит чуть медленней, чем правой, это видно.

Это явно смутило графа. А ещё он точно заметил, как трудно ему даются самые простые чары. Гневно посмотрев на мерцающие башни поместья, Мегорский прорычал:

— Где эта сука⁈ Без неё вы бы не сумели зарядить стазис-посты! Где она⁈

Вот оно! Тот самый крючок в чужой голове, который обязан уметь находить телепат.

Едва не попавшись под мощный взрыв, распахавший землю прямо у меня под ногами, я рухнул на траву, перекатываясь в сторону… и потянул за этот крючок.

«Это не могла быть Вольнова». — отправил я лёгкую, едва заметную, мысль графу. «У неё бы не хватило сил, она ни на что не годится»!

«Здесь явно есть кто-то ещё. Ещё враги, которые в любой момент могут ударить в спину. Как мои телохранители. Нельзя ошибиться вновь»…

Граф на мгновение застыл, а затем подозрительно заозирался. Я же, тяжело дыша, кое-как встал на ноги и с усмешкой спросил:

— Что, граф, наконец заметил?

Реакция последовала мгновенно. Резко развернувшись, Мегорский с яростным рёвом вскинул обе руки, и с них сорвался настоящий пламенный ураган. Ослепительный вихрь белого огня, с треском и гулом поглотивший и ворота, и высокий кустарник вокруг них, и небольшую сторожевую будочку, давно не использующуюся по назначению…

Разумеется, никого там не оказалось. Правая рука графа тут же обвисла безжизненной плетью. А мы с Ефимом одновременно рванули ему за спину.

К этому времени Ефим расколол доспех духа, и я был ближе, поэтому первым с силой опустил арматуру на широкий затылок. По белым волосам хлынула кровь, а тело Мегорского обмякло. Граф кулем рухнул к нашим ногам, и теперь тишину нарушал только треск разгорающегося пожара.

— Что это его так напугало, интересно знать? — удивлённо спросил Ефим, подозрительно глядя на решётку ворот, стекающую с них расплавленным металлом. — Столько сил вбухал — и в молоко…

— Попадись кто-нибудь под этот удар — не спасла бы никакая защита. — ответил я, наклоняясь к телу и проверяя пульс. — В атаке он очень хорош. Даже на чужой земле и под блокираторами сумел спалить добрую четверть двора.

Пульс прощупывается. Хоть маги и умирают от железа в затылке так же, как простые люди, но этот боров не из тех, кого легко убить. Он ведь скакал тут и сражался с нами с тремя автоматными пулями в спине и раздробленным плечом!

Боюсь, иначе он сумел бы различить бредовые мысли о скрывающихся вокруг врагах. И тогда этот огненный смерч достался бы нам с Ефимом.

Но хороший боец хорош тем, что умеет быстро и верно оценивать ситуацию и принимать самые уместные в ней решения. Я сумел, а он нет. И теперь этот Мегорский мне хорошо послужит…

— Ефим, нужно разобраться с пожаром. Графа в камеру я отнесу сам.

— Будет сделано, Ваше Благородие! — отсалютовал старик, потирая почти дотла сгоревшие усы. — Сейчас же займусь!

Выглядел он неважно. Одежда болтается обугленными тряпками, волосы сгорели, на коже виднеются ожоги. Но обычный человек от прыжка в пламя просто мгновенно умер бы. А этот бодро побежал тушить огонь.

По сути, Ефим и принял на себя всю тяжесть боя. Ну и башни конечно же помогли.

— Андрей!!! Брат, ты как⁈ — раздался с крыльца взволнованный голос Лены. Девушка бежала к нам, вся бледная, крепко сжимая в побелевших ладонях автомат. — Цел⁈ Слава Богу!.. А деду Ефиму бы в больницу… наверное.

Она с тревогой и лёгким удивлением на лице глядела, как обожжённый старик что-то тащит с заднего двора.

— Ничего-ничего, госпожа! — прокричал в ответ старик, поднося к пылающим кустам какой-то большой синий камень. Видимо, артефакт. — Вы же знаете, на мне всё быстро заживает! Не помер и ладно!

Такой настрой мне нравится. Ободряюще похлопав девушку по плечу, я произнёс:

— Всё в порядке, Лена. Граф ни разу не сумел попасть в меня, так что я цел. А Ефим живёт не первый день и лучше знает, что делать со своими ранами.

После чего я покрепче ухватил грузного графа за плечи и приготовился тащить в подвал.

— Андрей, тебе помочь? — беспокойно спросила вслед Лена. — Он опасен!..

— Он ещё долго не очнётся. — ответил я. — Помоги лучше Ефиму во дворе. Там работы намного больше…

…В подвале было тихо и прохладно. И не скажешь, что наверху бушует пламя, а в поместье заметно прибавилось свежих трупов. Только стук каблуков графа, волочащихся по каменному полу, напоминает, что я сюда не за банкой варенья спустился.

Уложив тело Мегорского на пол камеры, я запер решётку. Своё импровизированное оружие наконец использовал по назначению. Вставил в дверь камеры в виде засова, которым эта арматура и была.

В соседней камере тихо ворочался связанный прислужник графа. До него очередь тоже дойдёт, но потом. Не мешает и ладно.

Сейчас же нужно как можно скорее «обработать» самого Мегорского. Если не успею до того, как он очнётся, никакая решётка не удержит практика такой силы.

Жаль, антимагические камеры в Империи разрешены только в государственных тюрьмах. Об этом мне тоже поведал Ефим.

Ухватив через решётку графа за воротник, я подтянул его поближе и коснулся ладонью горячего широкого лба. Если ему не оказать медицинскую помощь, он может просто умереть. Это в мои планы не входит, так что стоит поспешить.

Закрыв глаза, я сделал несколько размеренных вдохов, расслабляя тело и концентрируясь на ментальной энергии. Работы тут будет немало…

Через минуту сидения в полной темноте, я сплёл тонкое ментальное щупальце, вложив в него часть собственной воли, собственной личности. Своеобразную невидимую руку для копошения в чужих мозгах.

В такой тонкой работе самое главное — не застрять в чужой голове. Иначе запросто можно утратить часть собственной памяти, личности, или даже души. Но я не был бы главой Ордена Разума, если бы не справлялся с такой работой.