Перековка. Перевернутое Небо - Михаил Павлович Игнатов

над головой врага, словно Светоч, сияла, добавляя себе цвета.

Смерть в один цвет.

Смерть в два цвета.

Смерть в три цвета.

Этого сектантский бог, сколько бы у него ни было лживых Испытаний, уже не выдержал — печать вспыхнула ещё ярче, а через миг выгорела. Целиком.

Исчезла вместе с его жизнью.

Эпилог

Я проводил взглядом падающее тело. В голове не было ни единой мысли.

— Не верю… — выдохнул Райгвар, заставляя меня очнуться от странного безразличия.

Я мысленно встряхнулся, отвёл взгляд от падающего врага и перевёл его на Райгвара:

— Не ты ли говорил: одним бессмертным меньше, одним бессмертным больше? Так и вышло: пришло богом больше, богом меньше, какая разница?

Райгвар вытаращился на меня, затем запрокинул голову и захохотал:

— Аха-ха-ха! А-ха-ха!

Смех, правда, быстро оборвался, Райгвар переменился в лице, прищурился и рухнул вниз, сквозь тающие чёрные шипы, сквозь облака.

Я выругался, сосредоточился на восприятии, сжатом до предела, сосредоточенном только на схватке, огляделся вокруг, пытаясь отыскать нового врага.

Не нашёл.

Нашёл остатки Тигров, стремительно несущегося вниз Райгвара, остров старейшин буквально у нас под ногами.

Через вдох понял, куда умчался Райгвар — его интересовал не новый враг, а старый — он гнался за телом убитого.

Я привычно покачал головой: «Ох уж эти сектанты», — и тоже принялся спускаться под облака. Высоко мы забрались за время схватки, я даже и не заметил. Горячка боя спала, я ощутил боль в руках, вновь покачал головой, на этот раз от вида того, во что превратились мои наручи — куски вывернутого железа, — и снял их, отправив в кольцо. Жаль, очень жаль, но это невысокая цена за такую победу.

— Так, значит, — задумчиво произнёс Райгвар, поймав добычу и присоединившись ко мне, — ты видишь в Указах больше, чем я.

Я покосился на него, честно ответил:

— До этого я считал, что наш талант равен.

Райгвар криво улыбнулся:

— Кто сказал, что не равен? На каких весах сравнить два таланта? Один ярче, другой твёрже, один больше, другой тяжелее, один дороже, другой опасней.

Сравнение было интересное. Он словно не талант, а камень описывал, у меня же в голове сразу возникли весы в безымянной деревне. Там считали по весу, но большие камни шли по отдельной плате, потому что из них можно было не просто стену сделать, а, например, стол.

Но отвечать Райгвару я всё равно не стал. Тот же, помедлив, склонил голову и прижал кулак к ладони:

— Спасибо, собрат Атрий. Если бы не ты, твоя помощь, твоё оружие и твой талант, то сегодня бы мой путь закончился, — я бы мог многое ответить ему и на это, но просто не успел — Райгвар стремительно выпрямился и сказал: — Летим к острову.

На острове нашлись и Тизиор с Ульманией, и Пересмешник, вполне живой, и даже Курам.

И вот увидев последнего поближе, Райгвар снова переменился в лице, ускорился.

Если все остальные стояли, пусть Пересмешник был весь покрыт кровавыми ранами и рука висела плетью, то Курам сидел, прислонившись к стене, да и выглядел очень плохо.

— Советник! — Райгвар застыл над ним, облизнул губы, потребовал доклада. — Что с тобой, советник?

Тот поднял голову. Лицо у него было серое, на лбу и на верхней губе выступили десятки мелких капелек пота, глаза — красные с яркой сеткой тёмно-алых прожилок.

— Господин, — едва слышно выдохнул он, — для меня было честью защищать наследника секты. Простите этого слугу за то, что он оказался так слаб и не смог выстоять.

Райгвар заскрипел зубами:

— Ты выпил пилюли перед битвой? Какие?

— Уже неважно, господин.

— Какие⁈ — рявкнул Райгвар.

— Эти пилюли вручил мне лично Предок, как раз на такой случай. Я старался…

Райгвар перебил его:

— Лечебное! Что лечебного ты выпил, советник⁈

— Всё, — ответил Курам, оторвал от груди окровавленную руку, поднял дрожащие пальцы, вновь уронил руку и усмехнулся. — Ничего не помогает. Я верно хранил вашу жизнь, господин, и ухожу хорошо.

— Да куда ты уходишь⁈ — возмущённо заорал Райгвар.

Через миг с его ладони вниз, на камни посыпались десятки крошечных кувшинчиков с узким горлышком. Райгвар рухнул на колени, схватил один, другой, отшвырнул их, схватил третий, вытряхнул из него на ладонь зелёную, мерцающую пилюлю, попытался засунуть её в рот Кураму, но тот перехватил руку Райгвара, помотал головой:

— Господин… Я уже принял её. Вторая не принесёт пользы, вы же знаете. Оставьте её для следующего своего защитника.

— Совет… — Райгвар сбился, сглотнул, прошептал. — Учитель… Учитель, как же так, — вскинулся, закричал. — Ксарий! Ксарий! Где лекарь отряда? Живо его сюда! Почему он ещё не здесь? Живо!

— Он мёртв, господин.

Простой ответ оборвал крики Райгвара. Он застыл на три вдоха, потом дёрнулся, отшвырнул пилюлю в сторону, отбросил руку Курама, принялся раздирать на нём халат, бормоча:

— Нет. Нет, нет, нет. Учитель, вы же всё, что у меня есть, вы же со мной всю жизнь, учитель…

Райгвар распахнул халат Курама и, замолчав, замер, рассматривая залитую кровью грудь и рану, из которой медленными толчками эта кровь и лилась. Я покачал головой. Вообще непонятно, как Курам ещё жив. Судя по положению раны, сердце если не разрублено пополам, то точно задето. Живучи сектанты, правильно, что я бил в глаз.

Райгвар вскинул руку, под его ладонью засияло обращение — земная техника, один круг — на грудь Курама упало голубое сияние. Раз, другой, третий.

— Господин, — Курам слабо махнул рукой, опустил её на грудь, вновь прижал ладонью рану, перекрывая кровь, а, скорее, не давая ей выплёскиваться наружу. — Господин, вы же понимаете, что это слишком слабая техника для подобной раны.

— Нет, — помотал головой Райгвар. — Нет, нет, нет. НЕТ!

Удар силой души смел кувшины с пилюлями, зелёную светящуюся пилюлю, пыль и грязь из-под наших ног, дёрнул халаты всех собравшихся вокруг, заставил отступить на два шага Тигров, и только Райгвар и Курам словно оказались в круге спокойствия, где не шелохнулась и песчинка.

— Господин, — прохрипел Курам, — для меня было честью вырастить вас таким сильным.

— Нет, — прошептал Райгвар.

Я вздохнул, потёр бровь.

Пересмешник, вот уж кто хорошо меня узнал, тут же возмущённо сказал:

— Нет, господин. Нет! Вам запретили это делать.

Райгвар, который, конечно же,