Отцовские земли - Наиль Эдуардович Выборнов

Предположение самое очевидное, но при этом дурацкое. Никто не стал бы будить меня в таком случае, я бы сам проснулся от криков и звуков боя. А так получалось, что у него все-таки нашлось время меня разбудить. Значит, случилось что-то другое, но не факт, что не такое же скверное.

Последние две недели осады прошли спокойно, мы строили камнеметы, курские сидели у себя в крепости и носа наружу не казали. Дисциплина в моем войске была железная, что неудивительно, тут ведь не наемники собрались, а дружина. Никто особо не пил, никто не ездил показывать удаль и зазывать врагов на бой, все занимались своими делами: несли службу, тренировались и укрепляли лагерь, который значительно расширился с тех пор, как я привел больше двух сотен белгородских дружинников.

Времена, когда мы были в войске наемников под Херсоном вспоминались с каким-то весельем. Там ведь и спиртное лилось рекой. А вспомнить только попытку штурма, которую спьяну устроили наемники…

Отбросив воспоминания, я двинулся к сундуку, где хранилось воинское железо. Если разбудили, то надо облачиться, не ходить же мне по лагерю в одной рубахе. Нет, люди поймут, но это опасно. Да и броня воспринималась уже как неотъемная часть тела, без нее было как-то слишком легко что ли.

– Перебежчика поймали, Олег, – ответил, наконец, Лука Филиппович.

– Перебежчика? – переспросил я. – Это что, с нашей стороны кто-то к курским попытался сбежать? Кто-то из белгородских?

– Нет, нет, – сразу же заверил меня боярин Лука. – Наоборот, это один из курских выбрался из крепости, а дозоры его словили. Он требовал себя к тебе доставить, говорил, что у него важное что-то.

– Было у него при себе что-то? – спросил я. – Может письмо, может еще что-то?

– Того не знаю, – покачал головой Лука Филиппович. – Как только мне про него доложили, я сразу тебя побежал будить. Наши там, его обрабатывали, конечно, но он говорить отказывается, сказал, что только князю Олегу все доложу.

– Понятно, – сказал я, больше для того, чтобы успокоить его.

Понятно было то, что ничего не понятно. Может, действительно кто-то из курских от безнадеги, и чтобы в осаде не киснуть решил сдернуть через стену и попытаться нам что-то рассказать. А, возможно, наоборот, это какой-то хитрый план наместника Георгия. Например, чтобы убить меня. Приведут ко мне этого перебежчика, а он на меня набросится, и ножом по горлу. Всякое может случиться. Но на то я и князь, чтобы рисковать, ведь если князь не может отбиться от одного человека, то нечего ему зазря престол занимать. Да и поговорить все равно стоит.

– Сюда пусть его ведут, – сказал я, затягивая ремешки поддоспешника. – Я пока оденусь, заодно и послушаем вместе, что это за перебежчик.

– Хорошо, князь, – боярин кивнул и вышел из шатра.

Кольчугу я надевать не буду, все-таки тяжело в ней, а вот пластинчатый доспех надену. Поддоспешник все-таки не каждый удар выдержит, а так спокойнее будет. Нельзя давать врагу возможности подловить тебя на такой уловке и убить, нужно ко всему готовым быть.

Я как раз успел облачиться, повесить на себя пояс с мечом и боевым ножом и зажечь лучину, чтобы в шатре было хоть немного светлее. Конечно, жаровня была с углями, но она ведь для тепла, а не для света. А сейчас холодно уже, середина осени, приходится греться. Но и продухи открывать, чтобы не угореть, всякое бывает.

В шатер вошли четверо: боярин Лука, двое дружинников и тот самый перебежчик. Ну да, кто бы это еще мог быть, вели-то его с заломанными за спину руками. При свете лучины я смог его рассмотреть, как следует: это был немолодой человек в когда-то богатой рубахе, местами порванной. Да и морда его выглядела не лучшим образом, под правым глазом наливался синяк, на левой скуле была ссадина. Похоже, что мои парни его порядком помяли, когда брали. Сгоряча, а, может быть, и не поняли сразу, чего он хочет.

Однако с первого взгляда было ясно, что это не воин. И мозолей на руках не было от меча, и мышцы не так развиты, чтобы мог мечом махать. На любого из дружинников посмотри, когда они в рубахах, без доспехов. Ну и вообще на любого человека, что трудом физическим занимается: лес там рубит или еще что такое. А этот доходяга, худой совсем. Но то, может, от старости или болезней старческих.

– Кто такой? – спросил я, когда старика пихнули на пол, где он так и остался стоять на коленях.

Увидев меня, тот попытался поклониться. Нет, не похож он на убийцу. Отправили бы крепкого парня, тогда другое дело, а этот… Если только не послали того, кого вообще не жалко.

– Арсений, – ответил он. – Приказчик боярина Фомы Красного.

Ну, в то, что приказчик, верится, даже внешне похож. И наверное хозяин у него строгий, раз не растолстел на прибыльной должности. Хотя и у боярина Сергея приказчик был худой. А вот ни про какого боярина Фому Красного я не знаю. Может быть, боярин Лука знает?

Я повернулся к нему.

– Знаю его, – кивнул он, ответив на мой немой вопрос. – Боярин был порядочный, и отцу твоему служил верно. В походе молдавском участвовал, да и вообще много где еще. Я, честно говоря, удивлен, что он на стороне наместника. Думал, уж он-то на твою сторону встанет.

– Ошибаешься ты, боярин, что он на стороне наместника, – тут же встрял в разговор пойманный приказчик. – Не так все, на стороне князя он, пусть сейчас в городе и остался. Только что будет, если он открыто об этом заявит? Да убьют его, и все, со всей дружиной. И имущество отберут. Но меня он вас предупредить послал.

– Предупредить? – заинтересовался я. – О чем?

– Мне бы поесть, – вдруг жалобно проговорил приказчик. – Я с заката на крыше дома лежал, ждал, пока караул на стене сменится, а днем боярин мне есть запретил. Сказал, что если ранят в живот, то так точно не выживу, а так шансы есть.

– Правильно он тебе сказал, – кивнул я и решил соблюсти законы гостеприимства. – Слава, глянь, осталось ли что-нибудь в общем котле, и если есть, принеси ему миску. И ложку найди где-нибудь.

– Ложка у меня есть, – ответил перебежчик и достал из-за голенища сапога простенькую серебряную ложку.

Нет, видимо, где-то он все-таки подворовывал. Странно, что ее не отобрали мои, когда его ловили. Голенища-то по-любому проверили, мало ли, вдруг он там нож прятал. Хотя, могли и вернуть, почему нет. Если