Василий Головачев - Контрольный выстрел

— И все же мне представляется, что это не главные проблемы,— впервые заговорил Нагарджуна.— Стратагема Игрока-ФАГа мне до конца не ясна, однако больше всего меня волнуют два ее принципа. Первый — внешний: пеш­ки, то есть игровые фигуры, устраняются, когда Игра за­кончена. Второй — внутренний: навязанное добро есть зло! Если с внешним еще можно побороться, попытаться со­хранить родной космос и даже социум, то со вторым мы не совладаем. Он — внутри нас, внутри морали, и каждый должен решить его для себя сам.

— Не понял,— сказал Ян Тот, подумав.

— Я не хочу «прочищать мозги» людям даже во имя благой цели — возвращения свободы воли. Надо сделать проще: сказать им правду, и пусть каждый решает, нужна ему эта свобода или нет.

— Конечно, никто добровольно не захочет, чтобы кто-то лез ему в психику,— сказал Баркович.— И в один пре­красный момент придет новый Игрок...

В обители Тота наступило молчание. Мнения раздели­лись, и Ставр не мог понять, на чьей он стороне. Потом Нагарджуна проговорил:

— В отношении космоса своей души человек до сих пор представляет собой муху на стекле окна: рядом створ­ка распахнута, а муха упорно ползет вверх по стеклу и соскальзывает... и падает. Взлетает, бьется в стекло... и снова падает. И не видно этому конца. Я прихожу к вы­воду, что человек действительно не нужен Вселенной... во всяком случае таким, какой он есть. Ведь даже мы, фай­веры, будущие Инженеры, не свободны от колебаний, ре­флексии и ошибок.

— Давайте на этом закончим официально-философскую часть собрания,— предложил хозяин.— Перед нами гло­бальная проблема — сохранить гигантскую флуктуацию в домене — жизнь, для чего надо совместными усилиями стабилизировать потоки энергии, вещества и информации. Вот и давайте решать ее, привлекая тех, кто может по­мочь. Ставр, вы удовлетворены?

— Еще бы парочку вопросиков,— сказал Панкратов, чтобы разрядить обстановку.— Это не по сценарию ли ФАГа мне отвели роль не очень удачливого «охотника-перехватчика»? До сих пор не понимаю, почему мне на первых порах ничего не удавалось.

— Ты сам ответил на вопрос, дипломат,— буркнул Гре­хов.— ФАГ пытался нейтрализовать потенциально наибо­лее опасных противников и в общем-то справился с этим хорошо. Правда, ты все же сумел определиться, хотя и поздновато для эрма и файвера.

— Спасибо за комплимент. Теперь последнее, чего я еще не знаю: что такое лемоиды и горынычи? Какое от­ношение они имеют к нагуалям?

— Никакого... и, если подумать, самое прямое: лемоиды и горынычи — пси-фантомы, своеобразные тестовые про­граммы. Пока люди их видят, ФАГ может спать спокой­но — его гипнотрансляторы работают нормально. Если же они исчезнут — значит, что-то произошло, нужна коррек­тировка программ. Помните, лемоиды одно время пропали? В работе двух Ф-трансляторов произошел сбой... я попы­тался кое-что там «исправить»... и появились горынычи — после настройки.

— Чтоб мне лопнуть! — медленно произнес Ставр.

— Вот теперь он окончательно созрел,— развеселился Ян Тот.— Ну что, пообедаем и начнем встречу?

Под насмешливо-мрачным взглядом Грехова Ставр под­тянулся и вызвал отсчет времени: во внешнем мире ис­текла лишь вторая секунда с момента их знакомства.

Глава десятая

CONTRA MUNDUM19

Утром стало известно о гибели Артура Левашова.

Ставр выслушал сообщение внешне спокойно, потом связался с информслужбой «контр-3» и выяснил подроб­ности трагедии. Затем полчаса работал с инком Грехова в его доме, где и жил последнее время. На вопрос Диего: куда это ты собираешься? — Ставр ответил: на кудыкины горы,— чем, естественно, того не успокоил.

— Пошли вместе,— предложил Диего.— Мне все равно делать нечего, а сидеть и ждать у моря погоды я не люблю.

Панкратов закончил свои расчеты, глянул на обманчи­во сонное, добродушное лицо друга Грехова.

— Ты знаешь, куда я иду?

— Догадываюсь. Вдвоем сделать это будет легче, а еще лучше втроем. Дождись Габриэля и...

Ставр молча двинулся в душевую, потом в спальню, где «оделся» в «чистую энергию». Диего наблюдал за ним, сунув руки в карманы.

— Ну так как, берешь?

— Я иду... к Алсаддану. Потом к Еранцеву.

— Левашова убили по их приказу?

— Не только Левашова, но и... мою маму.

— Прости, я не знал.— Диего потемнел, передавая сло­ган соболезнования.— Где ты мыслишь устроить перехват?

— Алсаддан сейчас отдыхает в горах на Алтае. Там у него ранчо, охотничий домик.

— Нас к нему на пушечный выстрел не подпустят.

— Я десантируюсь сверху в режиме «ракетный залп». А ты, если хочешь помочь, отвлеки охрану.

— Поехали, по пути уточним детали.

По дополнительным сведениям, поступившим по систе­ме «спрут-3», президент Совета безопасности имел кот­теджи, ранчо, спортивные и охотничьи домики почти во всех регионах Земли, а также на Марсе и на Венере. Приходилось только удивляться, где он находит время для их посещения, а было известно, что в каждом он появ­ляется с завидной регулярностью.

Для постройки охотничьего домика на Алтае Алсаддан выбрал берег Телецкого озера, расположенного в котлови­не тектонического происхождения с крутыми лесистыми, а кое-где скалистыми склонами.

Место, где стоял домик, разделяло горно-лесную зону с ее черневой тайгой и горно-луговую с великолепными субальпийскими лугами. Чуть ниже домика по берегу шла тайга с преобладанием сибирской пихты, кедра, ели и ли­ственницы, чуть выше начинались луга с травой по пояс, а то и в рост человека, заросшие ковылем, астрагалом, типчаком, сибирским эспарцетом и борщевиком.

Если бы Ставр был охотником, он по достоинству оце­нил бы расположение охотничьих владении Алсаддана, ко­торый мог охотиться либо в тайге — на медведя, рысь, лисицу и соболя, либо на лугах — на кабаргу, рябчиков и глухарей. Но Ставр охоту не любил, охотников презирал и поэтому оценил лишь красоту местности, где сам отдох­нул бы с удовольствием.

Начали перехватчики операцию с вторжения на одну из станций СПАС, контролирующих из космоса обстановку на Земле. Станция была подвешена над Южным Уралом на высоте трехсот шестидесяти километров и обозревала гигантскую территорию в двести пятьдесят тысяч квадрат­ных километров, готовая определить район стихийного бед­ствия или координаты попавшего в беду человека с точ­ностью до метра.

Дежурный диспетчер станции удивился, обнаружив двух «инспекторов технического состояния» в зале конт­роля, но тут же уснул под взглядом Ставра, так что никто «инспекторам» не мешал рассматривать будущий плацдарм во всех ракурсах и со всеми подробностями. Они увидели даже две группы охраны домика на птеранах и засекли расположение контролирующей аппаратуры. Алсаддан не показывался, но, судя по трем высококомфортным маши­нам, ожидавшим неподалеку от домика на поляне, он был здесь, проводя время с гостями.

После рекогносцировки Ставр и Диего переместились на борт производящего профилактический ремонт над Зем­лей спейсера Даль-разведки «Волхв», который на самом деле принадлежал «контр-3» и был готов стартовать в лю­бую минуту и в любой район Системы. Поскольку у Став­ра был допуск «нон-стоп», его ни о чем не спрашивали, и по его просьбе спейсер тихонько подполз к указанному району Земли. Командир спейсера заволновался лишь по­сле просьбы пассажира десантировать его в нужный квад­рат в режиме «ракетный залп», да еще без силовой за­щиты.

— На это я пойти не могу,— сказал он сухо.— От вас останется мокрое место, а меня потом затаскают по ко­миссиям.

— Не затаскают,— тихо сказал Ставр, глядя в карие глаза командира.— Я эрм, и режим мне не страшен.

— Но возьмите хотя бы «пузырь». Ускорение катапуль­тирующего поля достигает в «залпе» ста десяти «же»! Вы что, с ума сошли?!

— Делайте свое дело, капитан,— улыбнулся Ставр.— Я не самоубийца, поверьте, но вниз я должен попасть незамеченным, понимаете?

— Может быть, мы всадим вас в озеро? Все безопаснее.

— Нет, мне нужен домик. Видите более светлый уча­сток тайги в двухстах метрах от него? Осины, березки... Вот сюда и сажайте, а там я разберусь.

Сомнения в глазах командира спейсера остались, но уверенность странного десантника подействовала и на него.

— Хорошо, попробуем, но... лучше бы вы не рисковали. Могу подстраховать возвращение, если хотите. По вашему сигналу катапультирую в это же место «голем».

Ставр подумал и согласился:

— Ждите два часа на частоте «девяток» по треку-3, потом можете уходить со спокойной совестью.

— Совесть у меня всегда спокойна,— проворчал коман­дир,— я своих в беде не бросаю.— Он вдруг смущенно почесал горбинку носа.— Извините, эрм, вы случайно не Габриэль Грехов?

Ставр засмеялся, повергнув собеседника в еще большее смущение: