Жестокий космос - Александр Павлович Быченин

— Вот это у тебя планы! — восхитилась напарница. — Прямо грандиозные!

— Других не держим! — самодовольно хмыкнул я. И уже совершенно буднично добавил: — Но сначала пожрём, у меня уже желудок сводит от голода.

— А у нас есть? — оживилась Юлька. — В смысле, пожрать?

— Сухпай, — ухмыльнулся я. — Но я его жрать не стану. Есть кое-что получше.

— Где⁈ — подобралась репортёрша, блеснув голодным взглядом.

— Вон, в холодильниках, — ткнул я пальцем в ближайший ящик.

По невероятному стечению обстоятельств именно тот, в котором лежала грабля «косплеера». Без всякой задней мысли, мамой клянусь! Да и кто бы мог предположить, что Юлька окажется настолько нетерпеливой — ну, или недоверчивой — что сразу же в этот самый ящик и занырнёт? Кто угодно, кроме меня, хе-хе. И всё это я сообразил лишь тогда, когда репортёрша сунула любопытный нос в холодильник, вскрикнула, с грохотом задвинула ящик на место и брезгливо скривилась:

— Ф-фу! Болтнев, ну вот почему ты такой, а⁈

— Что там? — спохватился я. — Чёрт! Забыл предупредить! Жратва в других! А это Максов трофей, насколько я понимаю.

— Так это «косплеера»⁈ — ахнула Юлька. — Ничего себе! Вот это Максим Дмитриевич даёт!

Кстати, должен признать, быстро девица соображает. Наверняка по цвету кожи сориентировалась — в «Альфа-взводе» людей с таким колером тупо не было. А ещё это говорило о её наблюдательности и цепкой памяти. Досадно, блин! Так-то я и не собирался Юльку в замес с «косплеером» посвящать. Ну да, она его видела, равно как и я сам — издалека, через оптику и цифровой «зум». Ну и что из этого? Правильно, ничего, одни лишь голословные утверждения, легко опровергаемые нашими с Максом показаниями. Если мы, конечно, озаботимся предварительным сговором с целью введения компетентных органов в заблуждение. Но теперь уже всё, уехал поезд. Поздно шифроваться.

— Чисто технически это не он, — тем не менее, вступился я за кореша.

— А кто⁈ — ещё сильнее загорелись любопытством глаза журналистки. — Расскажи!

— А ты точно уверена, что хочешь это знать? Подумай хорошенько, потом обратной дороги не будет! — посулил я. — Станешь в случае чего нежелательным свидетелем, с которыми не особо церемонятся.

— Да чего уж там! — махнула рукой Юлька. — Если до сих пор меня не грохнул, то теперь уж и подавно! Так что давай, Болтнев, вовлекай меня в преступный сговор! Так даже интересней. И учти, я на всё согласна! Но с одним условием!

— Дай угадаю — права на эксклюзив? — цинично ухмыльнулся я.

Кстати, привыкать уже начинаю. Морда сама собой нужное выражение принимает, безо всяких усилий с моей стороны.

— Конечно! Ну, когда будет можно, — торопливо поправилась Юлька, правильно истолковав мою недовольную гримасу. — Я умею ждать, поверь, Никит! Особенно ради чего-то действительно грандиозного и потрясающего! Опять же, сам говорил, что для любого действия нужно подготовить почву! Так что я согласна! И буду вам во всём помогать!

— Да в чём, блин⁈ — с трудом вклинился я в словоизвержение девицы.

— В охоте на «косплееров», конечно! — посмотрела она на меня, как… ну, не на идиота, конечно, но как на дитя малое, непонятливое.

Тьфу, блин! Приплыли…

— Чего молчишь, Никит? — не выдержала затянувшейся паузы журналистка.

— Да так! — отмахнулся я. — Просто попытался представить, каково твоему почтенному батюшке приходится — с этакой авантюристкой управляться! Как говорил один мой знакомый профессор, чёрт, а не ребёнок!

— Да много ты о моём отце знаешь, Болтнев! — насупилась Юлька. — Он, между прочим, тоже далеко не подарок! Всю жизнь от меня ждёт чего-то, а чего — не говорит. Догадайся, мол, сама. Ну вот я и… в меру своих способностей, конечно!

— Суровый у тебя батя! — сочувственно поджал я губы. — Не позавидуешь! Хотя мой, по сути, такой же. Разве что у нас на Новом Оймяконе таких возможностей нет, а оттого и испытания не столь затейливые: выживи в мороз, добудь медведя, продержись на кулачках против троих… ну и самого себя умей обиходить!

— Прямо как у скаутов! — восхитилась моя спутница. — Надеюсь, медведя надо было голыми руками удавить?

— Нет, рогатиной, — предельно серьёзно поправил я девицу.

— Да тьфу на тебя, Болтнев! — раздражённо буркнула та. — Я же пошутила!

— А я нет. У нас как-то не принято с жизненно важными навыками шутить… короче, пошарь по холодильникам, подыщи чего-нибудь, с чем заморачиваться не надо, — велел я напарнице.

— А ты чего будешь делать? — подбоченилась та, уставившись на меня с откровенным вызовом во взгляде.

— Не переживай, есть чем заняться, — поморщился я. — Макса сюда перетащу. Или ты этим займёшься?

— Нет, пожалуй, поиграю в домохозяйку, — пошла на попятный девица. — А зачем, если не секрет, сюда Максима Дмитриевича тащить? Там он хотя бы на койке…

— Ага, а рядом трупешник «зубастика» валяется.

— Думаешь, может?.. — напряглась Юлька.

— Вряд ли, — мотнул я головой, — но лучше подстраховаться. Ты, кстати, заметила, что наш прототип не… э-э-э… не обгадился?

— Нет… а что, остальные, типа, того? — уточнила напарница.

— Угу. По крайней мере, те трое, которых я в тупике пристрелил… а, ну ты же их не видела! — припомнил я. — Короче, на грех и грабли стреляют. В том же Барди, по отчёту медкапсулы, ровно один паразитоид сформировался. Но где гарантия, что в прототипе нет дополнительного комплекта? А Макс нам ещё пригодится, особенно в здравом уме и трезвой памяти.

— Кстати, а долго он ещё… ну, проваляется?

— Так-то уже примерно очухаться должен был, — прикинул я, — но он в экстра-режиме «зубастика» подстрелил, а это ещё минимум час-полтора плюс. И это я ещё про реабилитацию молчу. Недели на две вперёд теперь головняк обеспечен.

— Бедненький, — посочувствовала старшему технику девица. — Трудно ему!

— Зато живой, — пожал я плечами. — Это гораздо лучше, чем медленно загибаться от неизлечимой болезни. Кстати, он эти особенности своего организма не очень-то афиширует, только ветераны в курсе, да руководство. Так что ты тоже помалкивай. Или, если совсем уж невмоготу, без имён обходись. И без конкретного диагноза.

— Ладно, Никит, как скажешь, Никит, — засуетилась Юлька.

Ну и пусть её.