Путь дракона - Дэниел Абрахам

Доусон поспешил на улицу, даже толком не застегнув пряжку. Воздух оставался теплым, в небе висело солнце, но ветер уже веял прохладой – лето уступало место осени.

Доусон отказался от помощи лакея и забрался в карету.

– Милорд?.. – выжидательно произнес возница.

– К «Медвежьему братству».

Щелкнул кнут, и карета понеслась по улицам, оставляя позади высокие башни и укрепленные ворота Кингшпиля. Доусон откинулся на сиденье, и теперь все неровности мостовой отдавались в спине. Сначала путь из Остерлингских Урочищ в столицу и потом полдня ожидания, пока его величество удостоит его аудиенции, – тяжеловато для одного дня. Тяжелее, чем прежде.

В молодости он, бывало, мог прискакать верхом из поместья в Кемниполь без остановок (разве что сменить коней по пути), в самый раз поспевая к балу у королевы, и потом без устали танцевать весь вечер. По большей части с Кларой. Теперь ему с трудом в это верилось, будто все тогда происходило не с ним, однако он как наяву ощущал и запах ее тогдашних духов, и шелест ее платья – так, что кружилась голова от близости той, юной Клары.

Он усилием воли прогнал воспоминания. В клуб надо заходить твердо и несгибаемо – пусть молодость и прошла, но до смерти ему еще далеко.

Вскоре перед глазами выросло здание «Медвежьего братства», на черном каменном фасаде которого красовался золотой лист – символ Бессмертного города. Улицу сплошь запрудили повозки и кареты, возницы стремились втиснуться поближе к крыльцу, чтобы высадить седока прямо у ступеней. Воняло лошадиным навозом, растоптанным сотней копыт. Доусону хотелось выскочить из кареты и дойти пешком, лишь бы сбежать от толчеи, – однако такое ему было не по рангу, и он отвел душу, обругав возницу за медлительность и неумелость. К тому времени как клубный лакей торопливо откинул подножку и помог ему выбраться, Доусону почти полегчало.

Внутри, как обычно, царило смешение табачного дыма, жара и музыки, которую за разговорами никто не слушал. Барон отдал накидку служанке, которая тут же с поклоном исчезла. Стоило ему появиться на пороге главного зала, как к нему тут же обернулись несколько человек, послышались аплодисменты – частью радостные, частью издевательские: его возвращение из ссылки встречали по-разному. Что ж, враги и обожатели. Доусон отвесил поклон – который, в зависимости от адресата, мог выражать благодарность или насмешку, – подхватил с подноса хрустальный бокал с вином и прошел в левый коридор, ведущий в малые покои.

В одном из меньших залов за круглым столом сидело с десяток вельмож, кипела общая беседа. Доусон выхватил глазом длинную шевелюру Иссандриана и безыскусное лицо сэра Алана Клинна. Иссандриан при виде барона встал и вместо поклона просто кивнул. В здешнем свете Доусону показалось, что Иссандриан стал ниже ростом, словно былая ссылка пригнула его к земле. Разговоры за столом мало-помалу стихли – до остальных дошло, что происходит нечто важное, хоть для них и непонятное. Доусон вытащил кинжал и отсалютовал, как на дуэли, Иссандриан в ответ улыбнулся – кажется, одобрительно.

В конце коридора располагались уединенные кабинеты, самые мелкие из которых были не просторнее кареты. Черные кожаные диваны только усиливали царящий здесь сумрак, и Даскеллин, сидя в темном углу спиной к стене, мог видеть любого входящего. Он не вынимал меча из ножен, хотя ладонь держал рядом с рукоятью.

– Ну что ж, – произнес Доусон, садясь напротив. – Я вижу, в мое отсутствие вы благополучно растратили все, что мы имели.

– Я тоже рад вас видеть, – кивнул Канл Даскеллин.

– После того как мы доблестно защитили Кемниполь от чужеземных клинков, мы вынуждены плестись в хвосте Фелдина Мааса. Как так вышло?

– Вам какой ответ – длинный или короткий?

– А что, длинный будет слаще?

Даскеллин подался вперед.

– У Мааса есть поддержка, а у нас теперь нет. Раньше я считал, что была. А потом не сошелся балансовый отчет или что у них там есть – и Паэрина Кларка унесло в Биранкур.

– Будете знать, как иметь дело с банкирами.

– Такого больше не случится, – мрачно заявил Даскеллин.

Более внятных извинений Доусон и не ждал, так что предпочел не дожимать. Осушив бокал, он наклонился к двери и побарабанил по ней пальцами. Чуть погодя появилась служанка и налила ему еще вина.

– Итак, что мы имеем? – спросил Доусон, когда она вышла.

Даскеллин, шумно выдохнув, помотал головой.

– Если дело дойдет до войны, мы свое отстоим. Астерилхолд ненавидят слишком многие, их нетрудно будет объединить.

– А если Астер умрет раньше, чем взойдет на трон?

– Тогда будем истово молиться, чтобы монарший скипетр его величества оказался пригоден к делу, ибо, кроме нового наследника, нам надеяться не на что. Мой специалист по генеалогии сверился с архивами родословных. У Симеона в Астерилхолде есть кровный родственник с законными притязаниями на престол.

– Законными? – переспросил Доусон, подаваясь вперед.

– К сожалению, да. И что хуже – он сторонник фермерских советов. Мы лишимся четверти наших приверженцев, причем не самых глупых, остальных соберут вокруг себя Ойер Вереннин или, возможно, Умансин Тор – оба претенденты на престол Антеи. Астерилхолд поддержит своего ставленника силами Мааса и Иссандриана, грянет гражданская война, и мы проиграем. – Даскеллин свел ладони. Свеча над ним затрепетала.

Где-то в глубинах клуба крикнула служанка, послышался мужской хохот. Вино Доусона стало отдавать горечью, он отодвинул бокал.

– Может, таков и был план с самого начала? – спросил он. – Иссандриана, Клинна и всю возню с фермерским советом Маас мог использовать для отвода глаз. Неужели все это время мы шли по ложному следу?

– Возможно. Или он просто увидел шанс и решил его использовать. Истину знает только сам Фелдин, а он, подозреваю, правды не скажет.

Доусон постучал пальцем по краю бокала, хрусталь тихо зазвенел.

– Нельзя допустить, чтобы Астера убили, – сказал он.

– Все мы смертны. Все когда-то погибнет – люди, города, империи. Вопрос лишь – когда.

***

Доусон обедал с семьей в малой столовой. Жареная свинина с яблоками, тыква в меду и свежий хлеб с запеченными в нем дольками чеснока, льняная скатерть сливочного цвета, глиняные тарелки из Дальней Сирамиды и полированное серебро – все казалось пеплом и трухой.

– Гедер Паллиако вернулся, – сообщил Джорей.

– Правда? – откликнулась Клара. – Не помню, куда он уезжал. Не на юг, разумеется, у южан ведь столько родственников в Ванайях – вряд ли там радушно примут убийцу брата, или кузена, или дядюшки. Так что юг отпадает. Куда же он ездил? В Халлскар?

– В Кешет, – ответил Джорей, жуя яблоко. – Вернулся с личным ведуном.

– Как мило. – Клара тронула колокольчик, вызывая служанку, и тут же нахмурилась. – Мы ведь не обязаны давать