Нифриловая башня - Дмитрий Яковлевич Парсиев

– Да уж. Хухля он такой… – Ольха пощелкала пальцами, подбирая нужное слово, – Настырный.

– Настырность – не порок, – Верес усмехнулся, – Ты-то уже выудила у Алексея последние новости?

– Ничего я не выуживала, – Ольха сделала большие честные глаза, – Он сам все рассказал.

– Ну и хорошо, что сам, – не стал спорить князь, – Стало быть про Красных Собак тебе уже известно. Только вот какая штука, я ума не приложу, кому это понадобилось.

– Так мало ли во время войны лихого люда по лесам шастает, – предположила Ольха, – Может на их добро позарились.

– Обычно лихой люд зарится на купеческое добро, – возразил Верес, – А нападать на вооруженную полусотню, у которой из всего добра только крепкая броня да вострые мечи… Сомневаюсь.

– Значит, надо поехать и разузнать? – Ольха уже догадывалась, какое будет для нее следующее задание.

– Поехать надо, но не в Северград, – ответил князь, – Соваться в развалины крепости ни к чему пока.

– А куда же?

– Гуси взяли в плен роту Вепря, слышала?

– Слышала.

– Они держат пленников в крепости как раз недалеко от наших границ. Ты поедешь туда с миссией нейтрального наблюдателя по соблюдению правил содержания военнопленных. Понимаешь?

– Да, а заодно попробовать что-то вызнать про северградскую крепость, – сообразила Ольха, – Так ты думаешь, князь, что это Гуси Красных Собак… того…

– Скажу так, у меня есть хоть какие-то причины их в этом подозревать, – Верес покачал головой, – Не более того. Значит так, сегодняшний день тебе на сборы, завтра выезжаешь. И дам тебе матерого в сопровождение.

– А можно дядю Лешу?

– Можно, – князь усмехнулся, – Иди давай, обрадуй его.

*

Когда послышался звук отпираемого запора, Грач-ловкач, лежащий на гнилом соломенном тюфяке в тесной камере, где едва могли поместиться два человека, нехотя приподнялся на локте: – Рановато что-то для трапезы, – сказал он, – Как думаете, атман, за вами или за мной?

– Сейчас узнаем.

Проскрипев старыми петлями открылась тяжелая дверь.

– Вепрь на выход, – донесся равнодушный голос.

– Все-таки за мной, – Вепрь тяжело поднялся, тело затекло и слушалось плохо.

Ему связали руки и повели. Коридор, отпираемая решетка, снова коридор, лестница вверх, снова коридор, снова решетка, коридор, лестница вверх, коридор. Наконец, его остановили перед обычной деревянной дверью, конвоир предупредительно постучался и завел в светлую просторную комнату.

В темной камере Вепрь отвык от дневного света, щурясь он попытался осмотреться. Заслезившимися глазами кое-как разглядел стол с писчими принадлежностями и, лежащим на нем каким-то тряпичным свертком, а еще сидящего за столом человека в щегольском мундире с пышными усами. Чуть попривыкнув к свету, Вепрь этого человека узнал и даже вспомнил имя. Полковник Витольд. Однажды они участвовали в сражении, правда, тогда еще были на одной стороне.

– Могу присесть? – спросил Вепрь.

– Пожалуйста, – полковник любезно указал на табурет, – Желаете что-нибудь?

– Обойдусь.

– Как хотите, – полковник закинул ногу на ногу, он лучился самодовольством, – Давайте говорить начистоту, Вепрь. Ваша рота разбита, ваше знамя попало в плен…

Полковник замолк и многозначительно посмотрел на Вепря, Вепрь промолчал.

– Мне всегда нравилась ваша невозмутимость, – продолжил полковник после паузы, – Вы большой знаток устава, насколько я помню. Вам ведь не нужно напоминать, что потеря знамени равносильна потере чести?

Вепрь снова ничего не сказал, однако полковника его молчание не смущало: – Молчите? Ну хорошо. Я напомню, для вас это означает, что даже если, подчеркиваю это, ДАЖЕ ЕСЛИ вам удастся когда-нибудь выйти из подвальных застенков, на вашей военной карьере можно ставить крест.

Вепрь и на этот раз промолчал.

– Так и будете молчать? – полковник изящно приподнял бровь. Он наслаждался происходящим. Настал час его торжества. Непобедимый Вепрь загнан в угол.

– А что вы от меня ждете? – Вепрь заговорил, когда полковник решил уже, что тот ничего не скажет, – Вы все верно сказали, добавить здесь нечего. Или… или вам есть что мне предложить, полковник?

– Может и есть, – полковник поднял лежащий на столе сверток, и многозначительно покачал его на ладони.

– Я вас слушаю, – Вепрь подался вперед.

– Всегда знал, что вы человек разумный, – в голосе полковника послышалось облегчение, – Я, признаться, боялся, что вас придется уговаривать. Помню, что вы человек прямой, поэтому буду говорить без околичностей. Значит так, я возвращаю ваше знамя, вы приносите мне присягу и остаетесь в прежнем звании. Все просто, как видите.

– Действительно, все предельно просто, – Вепрь не сумел до конца отыграть задуманное представление, не выдержал и рассмеялся.

– Какого лешего вы смеетесь? Вы проиграли. Проявите мужество и осознайте это.

– Вы правы, все просто. Одно вы не учли, полковник. Вы забыли, что моего могу атаки зовут Грач-ловкач, подчеркиваю это, ЛОВКАЧ. Проявите мужество и осознайте это, – Вепрь вернул полковнику его собственные слова.

Полковник начал догадываться, что его провели. Он развернул то, что считал захваченным знаменем. Морок развеялся, и полковник понял, что держит в руках обычную грязную тряпку.

*

– У них не знамя, а тряпка какая-то, – Аким разглядывал снятый с флагштока стяг Красных Собак, – Одно что дикари.

– Да ладно. Ну потрепанное, выцветшее, – заступился Вася, – А все ж какое-никакое, а воинское знамя. Прибери его, Акима, отнесемся с уважением.

– Я ж разве спорю, – Аким бережно свернул знамя и покосился на собравшуюся в развалинах толпу, – Вась, а вот это все как понимать теперь?

Действительно, чтобы посмотреть на низложение знамени Красных Собак, здесь собрались все окрестные нелюди. Помимо гоблинов пришли лесные древесники, кикимы, ведущие земноводное существование, и даже чухи откуда-то взялись. Теперь они все ликовали и подбрасывали в воздух шапки, у кого эти шапки были, конечно.

– Да уж, – Вася покривился, – Такого я не ожидал. Боюсь, Акима, про нашу стычку с Собаками знают теперь, наверное, даже в средиземье.

– Можешь в этом не сомневаться, – заверил Аким, – И знаешь, сдается мне, что мы теперь не просто дезертиры, а еще и государственные преступники.

– Это еще почему?

– А ты посуди сам. Наш князь мог и раньше этих Красных Собак вымести отсюда поганой метлой. Но он этого не делал и сто лет их