Арена - Юрий Винокуров

— Перелёт Утюга порядка пары стандартных суток, с учётом скрытности, сэр, — выдал Дживс, под кивки Коти. — И примерно сутки на месте, лучше подождать…

— Логично, так и поступим.

— В таком случае корректирую курс Кистеня, сэр.

— Угу, корректируй. У кого-нибудь есть что сказать?

— Нам нужны глаза в системе, — вдруг подала голос Котя. — Через неделю после начала развёртывания прибудут силы противника. А вероятность космического конфликта отлична от нулевой.

— Тоже верно, но это на Дживсе. Всё равно на Кистене будешь торчать, — поддел я эфиряку.

— Сэ-э-э-эр, моё как выразились «торчание», связано…

— Да знаю я, Дживс. Спутники наблюдения развесишь?

— При наличии их — безусловно, сэр.

В общем, план был принят, подготовка начата, а я откосил от рудников по клепанию спутников, поскольку запас у нас их был. Про что эфиряка банально забыл, радуясь и потирая эфирные лапки, а я его обломал.

Досы привели в порядок, а я оглядывая наши ряды, стал думать что народу надо бы побольше. Всё же возможности позволяют, так что восемь пилотов, считая Котю, которая, прямо скажем, не вполне пилот в боевом смысле — маловато.

И вот, Китень вывалился из гипера вне планетарной системы, и, подруливая маневровыми, ложился на звёздную орбиту. А мы набивались в Утюг: кроме Дживса, на Кистене никого не оставалось. Лори заведовала полевой мастерской, поскольку доступ до Кистеня будет далеко не сразу, а Хелиса была утверждена в качестве пилота Утюга. И разбиралась, да и дело какое-никакое на время контракта.

Я работать решил на Крабе, привычнее он мне, да и не намного слабее Лангуста, компенсируя относительную слабость залпа высокой манёвренностью.

В общем, пару суток Утюг бороздил просторы планетарной системы, выходя на орбиту ближайшей к звезде планеты. За время полёта, да и ожидания и средства пассивного наблюдения, и потихоньку развешиваемые Дживсом спутники наблюдения открывали радостную, но настораживающую мою паранойю картину.

В системе нихрена не было, кроме спутников связи и ретрансляторов. По крайней мере активного и очевидно заметного, хотя никто не гарантировал, что на каком-нибудь замшелом астероиде, в режиме пассивного наблюдения, не затаился сенсорный комплекс. Собственно, только это удерживало меня от распоряжения Дживсу придвинуться поближе, да и проверить, а что это у нашей цели на планете. Просто радиус эфирного летания эфиряки был ограничен гравитационным колодцем звезды, и, покинув Кистень, хер бы он туда, на дальнюю орбиту бы вернулся своим ходом.

Что, в свою очередь, обостряло пранойю уже на тему вражеских гадств на планете, которых мы, по сути, не увидим до начала противостояния. К счастью, ожидание мужиков продлилось менее суток, а то изъёл бы я себя поедом.

А в момент вываливания лихтеровоза из гиперпространства, выяснилось, что лишняя осторожность нихера не лишняя: системы связи и наблюдения активизировались, были отмечены Дживсом и оказалось, что сенсоров в системе если не дофига, то вполне прилично. И скрыть Кистень было бы, как минимум, трудо и времязатратно, если вообще возможно.

От лихтеровоза бодро почесал к планете, как ни удивительно, лихтер, а в радиоэфир пошло шифрованное сообщение от Зера:

— Клешня, вы тута уже?

— Здорово, — ответила клешня моим голосом, узконаправленным лучём. — Хорошь эфир засорять.

— Ой, бля! Вы уже тут?

— Тут, тут. Сейчас в хвост лихтеру подстроимся. Сам то где?

— Да на Борсе пока, думал через сутки спущусь. Ктож знал, что вы такие шустрые?

В общем, Утюг пристроился за лихтером, аванпост с планеты пищал всякие радиосигналы. Перехватить их фактически нереально, надо было корректировать маяки колдунством и развешивать почти месяц, да ещё и объяснять заказчику, что за херня творится с радиодиапазоном. Но Дживс записал и занялся дешифорвкой — лишние коды ни хрена не лишние, особенно в свете возможного конфликта.

А лихтер тяжело спускался на планету. По сути, это был контейнер с мощным двигателем, примерно та же хрень, что наш «сундук с сокровищами» в астероидном поле, только побольше. А мы пока оставались на орбите, как вдруг…

— Это, блин, что за хрень?! — непонимающе уставился я на показания мониторов.

— Летучий аванпост, — выдала Котя, показав что она и рулит утюгом, да и на мостике пребывает.

Дело в том, что четырёхэтажный, стометрового диаметра, циллиндрический бункер аванпоста сертцев наглым образом взлетел на полкилометра и шуровал к местну высадки лихтеровоза.

— Развелось домов летучих, куда не плюнь, — посетовал я. — Что у них там, Тень?

— Данных недостаточно, Краб. Другая сторона планеты, и явно экранирование от радаров.

— Ну зашибись. Дживс… вот, блин.

— Именно, сэр. Вынужден констатировать, что без оставления…

— Не оставляй. И не приближайся пока мы с ними не справимся. Так, Рачьё! — кинул я в боевой чат.

— Слушаюсь, главнокомандующий Краб!

— Двойку Серпов на бой разведку направь.

— Будет исполнено!

Ну, им пофиг, они железные, а так в бою посмотрим, что у этого летучего аванпоста есть.

Серпы улетели, Утюг кружил на сверхнизкой орбите — приходилось даже отрабатывать движками, чтобы не упасть, но пребывание на границе магнитного поля плюс использование средств РЭБ делало его почти незаметным.

А лихтер мужиков шмякнулся в залив и уже началось копошение — ребята времени не теряли.

А мы наблюдали за Серпами, которые с сотни с лишним километров начали постреливать в летучий бункер. И один из Серпов получил повреждение, разваливаясь в воздухе.

— Уходи, — бросил я связью. Второй цел?

— Так точно, главнокомандующий. Падение летательного апарата не приведёт к разрушению платформы. Сам аппарат повреждён разгонниками…

— А то я не понял. Ладно, робинзонь там, позже заберём. А если эти сертцы сунутся — можешь партизанить, дозволяю.

— Слушаюсь, главнокомандующий!

— Так, ладно, что у нас по этому аванпосту?

— Судя по данных Серпов и картине в радиодиапазоне — не менее шести разгонников. В нашей квалификации — средних. Броня, согласно визуальным наблюдениям, значительного вреда не получила. Щитов не отмечено.

— Хрен что поймёшь, кроме того, что у них разгонники. Сколько им до точки высадки?

— До прямой видимости, подходящей для работы разгонниками, шесть часов. Если