Воронцов. Перезагрузка. Книга 8 - Ник Тарасов

class="p1">— Ну что ж, Егор Андреевич, кажется, мы всё обсудили. Остались только практические действия. Когда мастера приступят?

— Хоть завтра, — ответил я. — Они готовы.

— Тогда завтра и начнут, — решил генерал. — Я дам распоряжение начальнику токарного цеха принять их, выделить рабочие места, инструменты.

— А сопротивления не будет? — уточнил я. — Начальник цеха может не захотеть пускать «выскочек» со своими новшествами.

Генерал усмехнулся:

— Начальник токарного цеха — мой старый товарищ, Николай Фёдорович Краснов. Толковый мужик, не дурак. Я с ним уже говорил, объяснил ситуацию. Он понимает, что модернизация нужна, иначе мы отстанем от Европы навсегда. Так что не волнуйтесь — примет ребят, поддержит. Тем более, что не чужие, работали тут же.

— Тогда хорошо, — я допил чай и встал. — Спасибо за приём, Пётр Семёнович. Рад, что поддержите их, а то они переживали.

— Отлично! — генерал тоже встал, снова протянул руку. — Рад, что вы с нами, Егор Андреевич. Вместе мы этот завод в образцовый превратим!

Я пожал его руку и вышел из кабинета. Спускаясь по лестнице, думал о предстоящей работе. Много чего нужно сделать — внедрить пневматическую систему, обучить мастеров, наладить стандартизацию, повысить качество. Задача огромная, но выполнимая.

Захар ждал у саней, прохаживаясь туда-сюда, чтобы не замёрзнуть.

— Ну как, Егор Андреевич? — спросил он, увидев меня. — Договорились?

— Договорились, — кивнул я, садясь в сани. — Завтра начинаем работу.

Мы поехали обратно. Город постепенно погружался в сумерки — зажигались фонари, лавочники закрывали ставни, на улицах становилось меньше народу.

Когда мы подъехали к нашему дому, я увидел у ворот незнакомый экипаж. Дорогой, с гербом на дверце.

Тот самый экипаж, в котором уехал отец.

— Что бы это значило? — пробормотал я, спрыгивая с саней.

Савелий открыл ворота, кивнул мне:

— Барин, к вам гость. Андрей Петрович Воронцов. Ждёт в гостиной.

Я нахмурился. Отец здесь? Зачем?

— Хорошо, — сказал я. — Захар, распрягай лошадь. Я пойду посмотрю.

Я вошёл в дом. В гостиной действительно сидел отец — в кресле у печи, с чашкой чая в руках. Матрёна суетилась рядом, подкладывая дрова в печь.

Увидев меня, отец встал:

— Егор.

— Отец, — я остановился в дверях. — Что привело вас сюда?

Он помолчал, потом тяжело вздохнул:

— Хотел… поговорить. О жене твоей. О ребёнке.

Я удивлённо посмотрел на него. Это было неожиданно.

Я сел напротив. Матрёна быстро налила мне чаю и скрылась на кухне, оставив нас вдвоём.

Отец долго молчал, глядя в огонь печи. Потом заговорил:

— Я был не прав. Когда ты женился на купеческой дочери, я… я был зол. Считал это позором для нашего рода. Но потом узнал, что она получила дворянство. Что ты сам добился многого — стал консультантом при тайной канцелярии, твои изобретения ценятся. И понял… понял, что ошибался.

Я молчал, не зная, что сказать. Это было так непохоже на отца — признавать свои ошибки.

— У тебя скоро родится ребёнок, — продолжил он. — Мой внук или внучка. Я… я хочу быть частью этого. Хочу знать своих внуков. Хочу помочь, если смогу.

Горло сдавило. Я не ожидал услышать такое от него.

— Отец… — начал я.

— Не говори ничего, — он поднял руку. — Просто… скажи, когда ребёнок родится. Я хочу приехать, увидеть его. Благословить.

Я кивнул, не доверяя своему голосу:

— В мае, если всё будет хорошо.

Он встал, подошёл ко мне, положил руку на плечо:

— Ты молодец, Егор. Ты добился большего, чем я когда-либо мог. Я горжусь тобой.

— Спасибо, отец, — сказал я.

Он кивнул, отпустил моё плечо и направился к выходу. На пороге обернулся:

— Передай жене привет. Пусть бережет себя и ребёнка.

— Передам, — пообещал я.

Он вышел. Я слышал, как хлопнула дверца экипажа, как стукнул кнут, как зацокали копыта по мёрзлой земле. Потом тишина.

Я сидел в кресле, глядя в огонь. Матрёна тихо вошла:

— Барин, ужин готов. Прикажете подавать?

— Да, — кивнул я, приходя в себя. — Зови всех к столу.

За ужином собрались все — Маша, Ричард, Фома, Захар, Никифор. Я рассказал о поездке на завод, о договорённостях с генералом Давыдовым.

— Значит, завтра мастера начинают работу? — уточнил Фома.

— Да, — подтвердил я. — Нужно будет их утром отвезти на завод.

— Я отвезу, — вызвался Захар.

— Хорошо, — согласился я.

Маша тихо спросила:

— Егорушка, а кто к тебе приходил? Матрёна говорила, важный гость был.

— Отец, — ответил я.

Она удивлённо посмотрела на меня:

— Андрей Петрович? Зачем?

— Да был проездом в городе, — я взял её за руку. — Узнал, что мы сейчас тут. Сказал, что был не прав. Что хочет знать наших детей. Просил сообщить, когда ребёнок родится.

Машенька улыбнулась:

— Это же хорошо! Значит, он принял меня?

— Похоже на то, — кивнул я.

Она счастливо прижалась ко мне. Ричард одобрительно кивнул, Фома улыбнулся. Даже Захар с Никифором переглянулись с довольным видом.

После ужина все разошлись по комнатам. Мы с Машенькой поднялись в спальню. Я помог ей раздеться, уложил в кровать.

— Устал? — тихо спросила она.

— Немного, — признался я, ложась рядом. — Но это хорошая усталость. День был продуктивный.

Она положила голову мне на грудь:

— Я рада, что мы здесь. В этом доме. В Туле. Здесь так спокойно.

— Я тоже рад, — я обнял её, поцеловал. — Спокойной ночи, солнышко.

— Спокойной ночи, Егорушка, — сонно пробормотала она.

Я лежал, глядя в темноту. Завтра начинается новый этап — работа на заводе, внедрение новых технологий, обучение мастеров. Много дел, много забот.

Глава 4

Утром следующего дня, позавтракав и убедившись, что с Машей всё в порядке, я отправился к Савелию Кузьмичу. Ричард остался дома — на всякий случай, если жене понадобится помощь. Захар поехал со мной.

Ещё издалека я услышал знакомый звон молота по наковальне — кузнец уже работал, хотя день только начинался.

Мы привязали лошадей у ворот и вошли во двор. Из открытых дверей кузницы валил жар, а внутри виднелся силуэт кузнеца, склонившегося над горном.

— Савелий Кузьмич! — окликнул я его.

Тот выпрямился, обтёр пот со лба закопчённой рукой и широко улыбнулся:

—