Эффект пробоя - Августин Ангелов

через эту одну точку эта каверна связана с тем пространством, где сейчас происходит война с немцами. А сами мы имеем возможность эту точку расширять специальным методом, когда это нам нужно для входа и выхода. Что и продемонстрировал тебе сегодня Штерн, нарядившись в плащ-разрядник. То есть, чтобы встретить тебя и поисковика, сам Штерн становился той самой расширенной точкой входа. Или порталом, как говорят у вас в 21 веке.

Глава 5

Тут я оконфузился, потому что так сильно заурчало в животе, что и Вайсман, и Штерн, который молчал, пока я разговаривал с главным ученым, услышали. И Штерн сказал профессору:

— Простите, Михаил Маркович, но Алексей еще даже не пообедал. И я опасаюсь, что скоро столовую закроют.

Вайсман кивнул:

— Конечно-конечно, надо накормить молодого человека. Пойдите с ним и скажите там, чтобы не забыли поставить на довольствие.

Столовая находилась в противоположном конце деревянной крепости. И внутри длинной деревянной избы, где раньше, как сказал Штерн, размещалась дружина местного феодала, которого расстреляли люди из НКВД, было теперь многолюдно и пахло свежими щами. Я заметил, что тут были совершенно разные люди. Какие-то мужики в пиджаках, наверное, партизаны, а, может, просто беженцы. Женщины в платках и без них. Военные в гимнастерках. А еще встречались тоже одетые в джинсы и кроссовки, как и я. Причем, не только мужчины, но и женщины. Несмотря на то, что где-то шла война, жизнь здесь пока мне казалась вполне мирной. Никаких тебе немцев и бомбежек. Просто курорт какой-то! Да и погода вполне курортная, летняя, даже жаркая.

Когда мы вместе со Штерном собирались усесться за длинный деревянный стол, к нему подошел какой-то военный и куда-то позвал. А я уселся на длинную лавку уже с деревянной миской, в которой была моя порция щей. Но, я даже не знал, о чем здесь говорить с людьми, столько у меня накопилось вопросов. И я хотел просто все обдумать за едой в одиночестве. Но тут, увидев, что я тоже в джинсах и кроссовках, ко мне подсела слева какая-то попаданка, а напротив уселись два попаданца. Все они, разумеется, попали сюда раньше меня и знали уже об этом месте, называемом каверной, гораздо больше. Надо было с ними завязать знакомство, но я не знал, как начать разговор. Впрочем, первой заговорила девушка.

Миска с щами стояла передо мной, источая густой, аппетитный аромат. И я начал уже наворачивать еду простой деревянной ложкой, как слева раздался легкий толчок в бок.

— Ну что, новенький, ты тоже из будущего, судя по прикиду? — спросила девушка, ухмыляясь.

Она выглядела на десяток лет младше меня, в поношенных джинсах и черной застиранной футболке с едва различимым логотипом какого-то фестиваля. Светлые волосы, собранные в небрежный хвост, слегка растрепались, а в серых глазах читалось любопытство.

Я кивнул, стараясь не подавиться первым же глотком супа, но ответил и сам спросил:

— Ага. Только сегодня утром пришел с той стороны. А вы?

— Я тут уже месяц, — буркнул один из парней напротив. Коренастый, с короткими темными волосами и царапиной на щеке, лет тридцати.

— Меня Сергей зовут. Я из 2012-го. Это Лена из 2007 года, — он кивнул в сторону девушки, а затем на своего соседа, — а это Костя. Он вообще из совка прибыл, из 1980-го.

Парень лет двадцати двух, подстриженный в стиле «Битлз», тряхнул челкой и молча подал руку через стол в небрежном приветствии.

— Алексей из 2025-го, — представился я.

— Ну, Леша, да ты тут самый основной получаешься, раз будущее лучше всех знаешь! — воскликнул Сергей.

— Добро пожаловать в наш клуб попаданцев в прошлое! — Лена усмехнулась и потянулась за куском черного хлеба. Потом спросила:

— Ну, и как там, в 2025?

— Так себе положение, — сказал я просто, обрисовав ситуацию несколькими фразами, но особенно не вдаваясь в подробности.

Костя сказал:

— Да ну ее к черту, эту политику!

А Сергей спросил:

— Ты уже знаешь, где оказался?

Я пожал плечами, сказав:

— Да, вроде объяснили. Каверна, 1941 год, где-то под Псковом, но в другом пространстве, где живут какие-то древние поселенцы феодальных времен. Но, я пока не понимаю, как это вообще работает? И почему нас тут столько? Они что, установку каждый день запускали?

Сергей фыркнул:

— А черт его знает! Ученые вон, с Вайсманом во главе, пусть копаются в этом заумном вопросе. Говорят, каверна — это типа разрыва в пространстве-времени. Она, — как пузырь, которого не видно снаружи. Но, только вот…

— Но, только вот, назад дороги нет. И в наше время нам не вернуться, — тихо закончила Лена.

Я замер с ложкой в воздухе, тоже прекрасно осознавая всю безысходность ситуации в очередной раз.

А Костя сказал:

— Точно, выход ведет только в 1941-й. Обратно в наше время — никак. Лучше уж здесь сидеть.

— Хм, кто бы говорил. Ты же из совка сюда прибыл. Должен себя чувствовать, как дома, — подначил Сергей.

— Но, у нас в 1980-м не было никакой войны! — возразил Костя.

— То есть, похоже, мы застряли здесь навсегда, — Лена вздохнула и отодвинула пустую миску.

— Пока что — да. Но Вайсман и его команда что-то пытаются придумать. Хотя, — она понизила голос. — Партизаны говорят, что немцы уже знают про это место. И если они сюда пробьются, то всем нам крышка…

— Ты что это пугаешь человека? — Сергей бросил на девушку косой взгляд. — Пока здесь все тихо. Да и партизаны с окруженцами, которые сюда ушли — народ серьезный. А вот местные — это особая тема. Мужики очень агрессивные, устраивают налеты и целые деревни вырезают. Это сейчас наши немного порядок навели, а то месяц назад здесь черт знает, что творилось…

Я хотел спросить еще что-то, но в этот момент Костя, до сих пор молча поедавший щи напротив меня, вдруг поднял голову.

— Кстати, о партизанах, — он кивнул куда-то за мою спину.

Я обернулся. В дверях столовой стоял высокий молодой мужчина в кожаной куртке. Его взгляд скользнул по залу и остановился на нашем столе.

— Это ты новенький? — коротко спросил он. — Зайди после обеда в партком. Побеседовать надо.

Лена тихо свистнула:

— Опа. Похоже, тебя ждет боевое крещение, Леша.

Я сглотнул свой суп. Потом спросил:

— А что это значит?