Арагонская Ост-Индская Компания - Дмитрий Викторович Распопов

— первая, вы здесь всех знаете, я же пришлый человек, так что ваши рекомендации мне определённо пригодятся. Вторая, Родриго к вам явно благоволит, видимо не в последнюю очередь из-за ваших очаровательных родственниц, так что я не стал огорчать близкого друга, ну и в-третьих, Святой отец знает вас, а я дорожу его вниманием.

— Судя по награде, которой он вас удостоил, — серьёзно заметила она, — недостатка в его внимании у вас нет, маркиз.

— Как показал мне прошлый опыт общения с папами, много внимания от них не бывает, — хмыкнул я, — так что вознаграждение за работу я да, возьму, но только чтобы оградить себя от других, желающих получить от меня картины. У меня нет ни малейшего желания рисовать то, что я не хочу.

— Разумеется маркиз, — согласилась со мной женщина, — тогда я не буду даже вам предлагать повысить плату за мой портрет. Вы ясно выразились, что думаете по этому поводу.

— Вы можете даже не отдавать мне деньгами, — я пожал плечами, — сделайте дорогой подарок на эту сумму, я не гонюсь за золотом.

Графиня улыбнулась мне и кивнула.

— Знаете маркиз, а давайте так и сделаем, — кивнула она.

— Отлично, если вопрос оплаты моей работы закрыт, — кивнул я, — тогда, пожалуй, завтра приезжайте ко мне и мы начнём.

Она замялась.

— Маркиз, а я не буду слишком настойчивой, если вы переедите сюда? Чистый воздух, мало ненужного внимания, да и я буду рада вас у себя принимать.

— У меня очень большая свита, графиня, — я не сильно удивился её предложению, — я боюсь стеснить вас.

— Как и положено для вашего титула и статуса, — согласилась она со мной, — сколько у вас человек?

— Порядка пяти ста, — прикинул я всех слуг и солдат, которых даже не всегда знал точное количество, а также охрану.

Графиня улыбнулась.

— Самых близких вам мы устроим в доме, для остальных разобьём шатры, — предложила она, — тем более, на улице уже тепло.

Я не нашёл причин ей отказывать.

— Хорошо графиня, тогда до завтра, — я протянул руку, и она, уже зная, подала мне свою.

— И всё же, маркиз, как мы будем друг к другу обращаться? — улыбнулась она, когда я поцеловал её пальцы.

— Как и договорились, по именам, дорогая Бенедетта, — улыбнулся я, — чтобы не путаться.

— Дорогой Иньиго, буду рада вас видеть завтра у себя, — понятливо улыбнулась она мне.

Мы закончили обсуждение и к нам вскоре присоединился кардинал, довольный словно кот, объевшийся сметаны, а за ним шли три девушки, по-прежнему смотря целомудренно в пол.

— Графиня, спасибо за гостеприимство, — кивнул он и мы простились с хозяйкой.

* * *

Утром я отправил Ханса и Марту договариваться с управляющим графини, как и в каком порядке мы будем переезжать, так что все начали перевоз вещей уже рано утром, а сам я позавтракал и пообедал с кардиналами, посмеялся над их стёбом над Пьетро Барбо, который с утра выглядел уж слишком помятым, и только под вечер простился с ними, отправившись в дом графини, где уже все ждали меня.

Когда мы с Паулой показались из повозки, взгляд хозяйки дома стал заинтересованным.

— Графиня, позвольте представить вам мою спутницу, синьорину Паулу Джудиче, — представил я ей девушку, низко поклонившуюся хозяйке дома, — она девушка из древнего неаполитанского рода, который слегка захирел в наши дни.

— Грустная история, — кивнула графиня, — к сожалению, это не редкость. Вы ведь знаете, что и семья папы была знатная, но разорившаяся.

— С радостью выслушаю подробную версию этой истории, — улыбнулся я графине.

— Тогда прошу в дом, — она пригласила нас за собой, и когда показала целое крыло, которое отдала для меня, поинтересовалась, — когда вам будет удобно начать?

— Думаю первые наброски я бы хотел сделать сейчас, — я видел, как ей не терпится, — а в цвете рисовать лучше при свете солнца, в полдень.

— Мольберт и прочее, ваши слуги уже приготовили, я видела это, — довольно улыбнулась мне графиня.

Мы прошли в специально выделенную комнату с большими окнами, и она спросила у меня.

— Как мне сесть?

— Пока просто в кресло, мне нужно подумать, с чего начать, я ведь непрофессиональный художник, — попросил её я и она согласно кивнула.

Она села, замерла, а я стал её внимательно разглядывать, поскольку проблема, как мне её нарисовать определённо была. Графиня в сорок с лишним лет много чем переболела, многое повидала, так что даже толстый слой косметики не мог скрыть крупные ямки оспин на коже, залысины на голове, а также, мягко говоря, не очень красивое лицо в целом. Если я нарисую её как есть, с зеркальной точностью, меня не только выгонят из дома, но ещё и навсегда проклянут, в этом у меня лично не было никаких сомнений.

Чтобы как-то занять руки, пока я думаю, я взял уголь, бумагу и стал накидывать её, чуть улучшая кожу, чуть сглаживая нос и волевой выступающий подбородок.

— Наверно примерно так графиня, — закончив, я протянул ей свой чёрно-белый рисунок.

Едва взглянув на него, она расширила глаза, и прижала его к груди.

— Иньиго, я заберу его себе, поставлю в рамку, — с придыханием сказала она, — вы и правда замечательный художник!

— «Если она и слова не сказала, что я слегка подправил её внешность, — понял я по её реакции, — то похоже мои мысли в этом направлении верные».

— Вот что графиня, — определился я, — завтра в полдень, я приметил место рядом с огромным оливковым деревом, идём туда, а вы наденете, то чёрное строгое платье, в котором я видел вас вчера в соборе при своём награждении.

— Вы уверены Иньиго? — удивилась она, — это траурное платье, у меня есть много более дороже и красивее наряды.

— Для моей задумки, на вас должно быть именно оно.

— Тогда я подчиняюсь воле творца, — улыбнулась она мне, и мы простились до завтра.

* * *

Мне потребовалась неделя, чтобы закончить работу. Всё это время я отказывался показывать графине картину, практически никуда не выходя из её дома, настолько интересной по итогу оказалась моя задумка, что даже приходящий меня навестить Родриго, намекающий о том,