Товарищи ученые - Петр Алмазный

беседе: — Хорошо, Зинаида Родионовна! В ваших словах есть резон. Железный! Я этим займусь. Понаблюдаю.

Этим решением я так и пролил хозяйке бальзам в душу. Она долго еще вдохновенно причитала на тему хитрости и коварства враждебных спецслужб, а я в это время обдумывал свое. Хотя, если правду сказать, все уже было решено, а просто я перекатывал про себя одну и ту же мысль. Правда, она от этого крепла.

И эта мысль была не про сумеречного Дементьева-Демидова. Нет, и его сбрасывать со счетов нельзя, но он пока пусть побудет в запасе. Здесь тема посерьезнее. И вообще рано рассуждать! Сперва надо убедиться. А уж потом…

Мне ли, ученому, не знать, как часто какая-нибудь совершенно нелепая идея становится отправной точкой к открытию! И мне ли, знающему то, что стало в будущем, прозевать здесь чьи-то вражеские происки, направленные против моей страны! Ну уж нет, я этого не позволю!

Но сначала все-таки да, надо проверить лично. И Вовке я пока тоже не стал ни о чем говорить.

И как нарочно, назавтра шеф — то есть наш завлаб — срочно отправил меня с комплектом чертежей в первый корпус.

— Слетай, Андреич, будь другом! Срочно, они там прямо икру мечут. Да смотри, не потеряй! Гриф «Для служебного пользования»! Это, конечно, не «Секретно», но все равно, не дай Бог, такого геморроя отведаем…

— Не боись, Виктор Михалыч.

— Тогда жми! Аллюр три креста.

Разумеется, я все доставил, взял расписку в получении — и бегом завернул домой. Зинаиды Родионовны, к счастью, не было, и я тут же приступил к делу.

Как у всяких уважающих себя технарей, у нас с Володькой дома хранился изрядный комплект инструмента на все случаи жизни. Вентиляционная решетка крепилась на четырех шурупах-саморезах, всаженных в деревянные «пробки». Подобрать крестообразную отвертку — две секунды. И я приступил к делу.

Еще через пару минут все было готово. Я осторожно снял решетку, вызвав небольшую песчано-мусорную струйку, и взглянул в шахту вентиляции…

Вот это да!

Какое-то время я зачарованно глядел в темную неопрятную дыру. Гипотезы превращались в теорию. Вернее, превратились.

На нижнем кирпиче вентиляционного окошка стояла металлическая коробочка. Из нержавейки. Размером примерно с телефонную записную книжку, только потолще. Стало быть, довольно объемистая штуковина, которая чуть ли не наполовину перекрывала окошко. Ну и понятно теперь, отчего Зинаиде Родионовне чудился запах гари! То есть, не чудился, он реально есть. Чудилось ей, что кто-то что-то жжет — здесь да, в этой точке ее фантазия включилась и не смогла вовремя выключиться. А на самом деле это просто воздух плохо уходил. И жирный жар от сковородок, кастрюль, духовки, что прежде успешно вытягивался в дымоход, теперь наполовину оседал в кухне.

— Вот оно что, Максим Андреевич… — пробормотал я и, не прикасаясь к коробочке, осторожно осмотрел ее, насколько это было возможно.

Явная самоделка. Вот интересно, это кто ж у нас такой умелец?.. Что подобную штуку на территории «Сызрани-7» могут сварганить самопально — в этом сомневаться нечего. Тут каждый третий Кулибин. Да плюс могучие производственные мощности! Это не вопрос. Вопрос — кто именно? И зачем⁈

Тут я глянул на часы. Пора! Отпустили ненадолго, злоупотреблять нельзя. Вмиг я привинтил решетку на место, успев подумать, что теперь нам с Вовкой предстоит выслушивать долгие монологи вдовы о вредительском соседе со второго этажа… И эта мысль как-то сама собой перекатила к идее расспросить подробнее Ирку, жившую с этим Демидовым-Дементьевым бок о бок. При ее феноменальных любопытстве и коммуникабельности она обязательно должна была навострить к нему лыжи. И попытаться охмурить — уж это к бабке не ходи.

Неведомый слухач откручивал и прикручивал жестяную решетку коряво — видать невооруженным глазом. Стало быть, не мастер. Тот, кто сумел изготовить жучка, уж наверняка бы сделал несложную операцию куда более аккуратно. Вот еще тебе, Максим Андреич, информация к размышлению. Можно предполагать, что действовали минимум два человека!

Я, конечно, привык мыслить научными штампами — что вовсе не плохо. Это четко строит ход рассуждений. И руки у меня растут откуда надо. В отличие от действий неизвестного чепушилы, решетка под моими пальцами и отверткой встала на место как влитая. Точно ее не трогали!

Наскоро прибрав высыпавшийся мусор, я пустился на работу, продолжая размышлять на бегу.

Итак! Двое как минимум. Что это значит? Да многое это может значить!

Ход мыслей оказался недолгим, поскольку на площадке между первым и вторым этажами я наткнулся на идущую вверх Ирку. Так сказать, мечты сбываются на встречных курсах.

— О! — явно обрадовалась она. — Встреча у фонтана!

— У почтовых ящиков, — остудил радость я. — Ты что не на работе?

— Отгул у меня! — гордо объявила она. — А ты?

Вот какой может быть отгул у лентяйки?

— А я на работе.

Она заржала:

— Лежа работаешь? На кровати! Научные проблемы решаешь?..

— Это, Ирина Анатольевна, не вашего ума дело, — парировал я вежливо, но с язвинкой.

— А-а, конечно! — она запустила ответную иронию. — А какое тогда дело моего ума?

«Перед мужиками кривляться да выпендриваться,» — так и вертелось на языке. Но сказал, понятно, совсем иное:

— Это отдельный разговор. Лекция по психологии.

— Так ты еще и психолог⁈

— Самоучка. Ладно, Ир, шутки шутками, а я в самом деле на работу бегу. Пока… Или нет, постой!

— Да? — с интересом спросила она, и даже дурацки-юморной настрой у нее пропал.

— Ты соседа своего хорошо знаешь? — я ткнул пальцем в сторону двери холостяка.

— Витальку, что ли? — ярко-голубые глаза сразу потемнели. Взгляд похолодел.

— Не знаю, Виталька он, Сандалька или еще кто. А фамилия не то Дементьев, не то Демидов… В общем, как-то в этом роде.

— Как-то вроде, — сказала Ирина без улыбки. — В огороде. Демьянов он. Виталий Григорьевич.

— С чем его и поздравляю. Так что о нем скажешь?

— Да козел, — с сердцем ляпнула Ирка, что я вмиг перевел так: не поддался на мои чары. Я и так, и сяк околдовывала, а он как чурбан бесчувственный… Ясное дело, козлище, что еще сказать.

— А если точнее?

— А что точнее? Сидит сиднем дома. С работы домой и торчит там, как сыч. Чем занят, пес его знает.

— Научными трудами, как ты говоришь.

— Может быть. А может, на диване лежит, карманный бильярд гоняет.