Меченый. Том 4. Точка кипения - Андрей Николаевич Савинков

резкую реакцию со стороны сепаратистов из группировки «Тигры освобождения Тамил Илама» (ТОТИ), которые уже заявили, что будут рассматривать индийские войска не как миротворцев, а как оккупантов.

Конфликт на Шри-Ланке между тамильским меньшинством и сингальским большинством длится уже более десяти лет. За это время остров превратился в арену жестоких столкновений, террористических актов и военных операций. Тысячи мирных жителей погибли, десятки тысяч стали беженцами. Правительство Индии, исторически поддерживающее тамильское население, теперь оказывается в роли арбитра, однако готовность сторон к компромиссу остаётся под большим вопросом.

Советский Союз и лично Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Михаил Горбачёв призывают все стороны конфликта воздержаться от дальнейшей эскалации и сесть за стол переговоров. «Нет и не может быть военного решения межнациональных противоречий — только диалог и взаимное уважение способны привести к прочному миру», — подчеркнул советский лидер.

Для Дели этот год стал особенно напряжённым в военном отношении. В апреле индийские войска совместно с советскими военными специалистами провели операцию по денуклеаризации Пакистана, ликвидировав ядерные объекты, угрожавшие безопасности региона. В августе же в Гималаях вновь вспыхнул пограничный конфликт с Китаем, унёсший жизни солдат с обеих сторон. Индо-китайские противоречия, тлеющие с 1962 года, в последние месяцы обострились до предела, а риторика Пекина и Дели становится всё более жёсткой.

С точки зрения редакции, полномасштабная война между двумя ядерными державами — Индией и Китаем — маловероятна. Однако даже локальные столкновения и нарастающая конфронтация не служат делу консолидации прогрессивных сил в борьбе против мирового империализма. СССР, как оплот мира и социализма, будет и впредь прилагать все усилия для урегулирования конфликтов дипломатическим путём, не допуская дальнейшего кровопролития.

— Ты знаешь, а я не просто так к тебе прилетела на край Европы, — Диана лежала рядом, накинув сверху простыню, и задумчиво водила ноготком по моей груди. В номере было откровенно прохладно, прижимистые европейцы, как обычно, экономили на отоплении, да и энергоэффективность построенных после Второй мировой зданий вызывала серьезные вопросы. Нет, французы, конечно, молодцы, восстановили город после его практически полного разрушения в 1944 году красиво, но вот насчет функциональности… Все же советский подход тут мне нравился гораздо больше.

— Не потому что я такой альфа-самец, просто при мысли о котором у тебя поневоле трусики начинают сползать на щиколотки?

— Фу, пошляк, — маленький кулачок ткнул меня в бок. Со всеми этими разъездами график тренировок откровенно пошел известным маршрутом, и на боках появился лишний килограмм. Или два. Не критично, но неприятно. Впрочем, кажется, француженка на это внимания особого не обратила. — Я не об этом.

— А о чем?

— Меня попросили устроить с тобой встречу.

— Тебе не кажется, что ты рано начинаешь манипулировать мною с помощью секса? Мужчину нужно сначала качественно опутать своими сетями, а уж потом тащить. Деловая встреча с советским генсеком стоит больше, чем одна ночь, — я перевернулся на бок и, быстро склонившись над женщиной, ухватил губами сосок приятно округлой груди. Вот ведь генетика какая штука — двое детей у женщины, а грудь совсем не потеряла форму.

— Я все отдам, все долги погашу, хочешь сегодня, хочешь завтра, — судя по изменению голоса, отдавать долги француженка готова была начать прямо сейчас, хоть мы вроде бы только закончили. Ну, откровенно говоря, я был не готов, все же не 15 лет телу, нужна передышка между заходами. — Но когда ты узнаешь, о ком я говорю, все претензии отпадут, я уверена.

— И кто же этот достойный человек.

— Бэрни Экклстоун.

— А… этот пройдоха, — я слегка поморщился, калибр личности там был, конечно… сомнительный.

— Знаешь его?

— Слышал. Человек, который стырил целую гонку, став ее владельцем через какую-то мутную схему.

— О! — Диана явно не смутилась такой характеристике Экклстоуна, — ты в курсе, отлично, это облегчает дело. Он хочет с тобой встретиться по поводу проведения этапа «Формулы-1» в СССР.

— Интересная идея, — история повернулась странным образом, и Гран-при Венгрии, которое должно было стартовать как раз в 1986, тут почему-то не случилось. Я, по правде сказать, не интересовался до этого причинами, а вот сейчас даже любопытно стало, что поменялось по сравнению с эталонной историей. В целом ничего против я не имел, вполне достойное зрелище, уж точно не хуже футбола какого-нибудь.

— Он говорил, что пытался продвинуть ее при прежнем генсеке, но понимания не нашел, с ним фактически никто и разговаривать не стал даже.

— Ну это понятно, — я пожал плечами. — С таким пройдохой разговаривать… Нужно иметь специфические взгляды на жизнь.

В этом смысле советская партэлита была поразительно чопорной. Причем чопорной по-своему, по-коммунистически. С одной стороны, с простыми тружениками завода или колхоза генсек вполне мог общаться накоротке и здороваться за руку, — при том что никакой пользы от этого, кроме репутационной, да и она сомнительна, откровенно говоря, в этом не было, — а вот с крупным западным бизнесменом пообщаться, что вполне может реальную выгоду принести, тут хрена с два.

— То есть ты не против.

— В целом — не против. Когда?

— Он сказал, что прилетит в любую точку мира по первому же звонку, — хмыкнула женщина, видимо разделяя мое мнение о хозяине «Формулы-1» как об изрядном пройдохе.

— Завтра я буду в Берлине. Дня три там проведу, вероятно. Пусть прилетает, пообщаемся.

Забавно, как в эти времена темп жизни — значительно более медленный, чем в 21 веке, — отражался в том числе и на визиты первых лиц. В будущем как было: прилетел какой-то там президент к своему коллеге, пообщались они и улетел он чуть ли не тем же днем. Случаи, когда на несколько дней задерживались, уже должны были какой-то повод иметь: конференция какая-то или саммит.

Здесь же вот такие однодневные визиты скорее были редкостью. Если прилетал политик, то уже на 2–3 дня. Вон Хрущев в свое время по США вовсе добрых две недели колесил. Или Фидель в СССР — то же самое.

— Уже завтра? — В голосе женщины послышались слегка разочарованные нотки. — Я надеялась провести с тобой еще день.

— К сожалению, мое время мне не принадлежит. Да и я, в отличие от тебя, женат, во всяком случае официально, у нас не принято, чтобы члены Политбюро разводились, поэтому боюсь, что выйти с тобой в общество у нас не получится, — я усмехнулся, представив себе заголовки западных газет