Меченый. Том 4. Точка кипения - Андрей Николаевич Савинков

пошел банальный торг. Как бы мне ни хотелось прогнуть Экклстоуна, но объективно работать себе в минус даже ради репутации и возможных в будущем улучшений сторонних рекламных контрактов он бы не стал, поэтому кое-что ему пообещать англичанину все равно пришлось. Правда, договорились не на живые деньги, а на бартер в виде залитого советской нефтью танкера. Взамен я выторговал для Гран-при СССР такие условия, которые бы стопроцентно выделили гонку из ряда всех других.

— Это должна быть необычная гонка. Стандартный рядовой этап меня не интересует, только финальная гонка сезона. Предлагаю сделать ее ночной с искусственным освещением и двойными очками.

— Ночной? — От обилия моих предложений у собеседника явно начало срывать крышу.

— Вечерней, — пояснил я, — чтобы стартовали гонщики при естественном освещении, а потом зажигалась подсветка. Поставим побольше мачт освещения, как на стадионах, все будет видно просто отлично — на видео и вживую.

— Это можно, — слегка прикинув варианты, согласился Экклстоун. — Вот только насчет времени проведения гонки… Днем больше зрителей.

— Ну а как вы Гран-при Австралии проводите? — выложил я вполне резонный аргумент на стол. — В Европе в это время вообще ночь. Если гонка будет последней в сезоне, то это уже осень. Октябрь, темнеет уже достаточно рано, чтобы гонка не затягивалась на позднее время. Проблем не будет.

— А температура?

— Будем проводить где-нибудь на юге СССР. В Крыму, например, или на Черноморском побережье Прикавказья. Или, может, в Одессе. Там в это время еще тепло.

— А как же Москва?

— Нет, в Москве мне этот балаган не нужен точно, — вообще отвратительная привычка тянуть все в столицу, обойдутся москвичи, слетают в Ялту, не переломятся. — Если вас все устраивает, готовьте предварительный договор, со следующего года и начнем.

— Вы за год успеете подготовить трассу? С освещением? — В голосе англичанина послышалось сомнение.

— Вы там у себя на Западе даже не представляете, как могут работать коммунисты, если партия скажет «надо», — я подумал и задал еще один вопрос. — А вот предположим, СССР захочет получить собственную гоночную команду. Что для этого нужно сделать и сколько это будет стоить?

Глава 3−1

Атомная энергетика

05 ноября 1986 года; Берлин, ГДР

ИЗВЕСТИЯ: «Кровавая расплата империализму: Теракт на Нью-Йоркском марафоне»

Второго ноября, в день традиционного марафона, символ «американского образа жизни» омрачился кровавой трагедией, вновь обнажив гнилую сущность капиталистического строя. Под видом «беженца» на территорию США проник Завид аль-Мансури, уроженец Кувейта, чья семья погибла от рук американских агрессоров во время варварских бомбардировок в начале лета этого года. Используя лазейки в системе «гуманитарных виз», террорист легально въехал в страну, где, пользуясь хаосом свободной продажи оружия, раздобыл автоматическую винтовку AR-15 и собрал самодельную бомбу из селитры, купленной в строительном магазине.

В 10:30 утра, когда толпы болельщиков собрались на финишной прямой, прогремел первый взрыв. Бомба, начиненная гвоздями, унесла жизни 11 человек и ранила более 20. Не успела толпа опомниться, как аль-Мансури открыл беспорядочную стрельбу из винтовки, выпустив 60 патронов и добавив к списку жертв ещё 20 пострадавших. Лишь после этого присутствовавшие на мероприятии полицейские смогли ликвидировать преступника, но последствия его «акции возмездия» уже стали достоянием мировой общественности.

В предсмертной записке террорист назвал США «порождением шайтана», призвав всех мусульман мстить за жертв американских бомб. Его история — типичный пример «гуманизма» по-американски: к этому моменту стало известно, что авиация США разрушила дом аль-Мансури, похоронив под завалами его жену и четверых детей. Сам он, чудом выжив, полгода вынашивал план мести, который и воплотил ценою своей жизни.

Уже последовала реакция первая мирового сообщества. Иран назвал аль-Мансури «мучеником», а духовный лидер страны выпустил фетву с призывом молиться за его душу. Кажется, мусульманский мир в этой маленькой войне оказался отнюдь не на стороне «пострадавших». Ничего удивительного, учитывая американскую агрессивную военную политику и всякое отсутствие у Вашингтона понимания ценности жизни отдельного человека.

«Кто сеет ветер — пожнёт бурю».

Мы сидели в Доме Карла Либкнехта, расположенном в Берлинском районе Митте. Примечательное место: с одной стороны Александрплац — главная площадь ГДР названная на секундочку в честь Александра I, — с другой стороны площадь Розы Люксембург. Само здание ЦК СЕПГ было пристанищем для немецких коммунистов еще с двадцатых, именно сюда приходили гитлеровские штурмовики после «поджога» Рейстага и сюда же уже после войны вернулась «обновленная» Социалистическая Единая Партия Германии. А в будущем тут будет — или будем надеяться, что до этого не дойдет — сидеть «левая» партия Линке, к коммунизму правда никакого отношения уже не имеющая.

— Долг Германской Демократической Республики перед СССР всего за один год вырос на два миллиарда переводных рублей. Мы временно приостанавливаем строительство атомных станций, на следующий год будем пересматривать экспорт в вашу страну в сторону резкого его уменьшения.

— Но как же? — Немецкие товарищи от такого агрессивного начала переговоров просто опешили. Никогда раньше советские генсеки так откровенно не тыкали их мордой в собственное дерьмо. Ну а как это ещё назвать, если последние годы экономика ГДР только на кредитах Западной Германии и держалась? Они, понимаете ли, повышают благосостояние народа, завозят ТНП из капиталистических стран в долг, а кто за это должен платить? Известно кто. И когда мы в прошлом году волевым решением данный краник перекрыли, оказалось, что король-то голый. Нету золотого запасу у атамана. — Ядерная энергетика — это наше будущее! Нельзя останавливать строительство!

На момент конца 1986 года в ГДР силами советских специалистов строилось сразу шесть (!) энергоблоков на двух АЭС: четыре блока типа ВВЭР-440 на АЭС Грайфсвальд и два блока ВВЭР-1000 на АЭС Штендаль. Для столь относительно небольшого государства, как ГДР, это виделось более чем солидной прибавкой к уже имеющейся установленной мощности.

Вообще, история восточногерманской атомной энергетики — это одна большая трагедия. В моей истории новейшие блоки, только что введённые в эксплуатацию и способные ещё сорок лет вырабатывать энергию, тупо закрыли. Что в некотором смысле логично, если рассматривать Восточную Германию в качестве такого полуколониального придатка для Западной её части. Зачем там энергетика, если немалая часть промышленности, ориентированной на сотрудничество со странами СЭВ, в любом случае новым хозяевам была не нужна?

Ну и раз уж коснулись темы атомной энергетики, имеет смысл, наверное, пробежаться быстренько по тем АЭС, которые прямо сейчас строились