Олегархат районного масштаба - Квинтус Номен

вариантов тут ровно два: либо встречу динозавра, либо нет. Поясню на примере: у Королева в корабле сотни полторы разъемов, которыми соединяются разные приборы и блоки. Так вот, на моей системе управления там отрезали мой разъем и поставили свой, потому что мой на полграмма тяжелее. Но мой не позволял его воткнуть вверх ногами, а тот, что они поставили, позволяет это сделать без проблем. И я уверена, что корабль, который вместо посадки улетел на высокую орбиту, сделал это из-за переполюсовски соединения.

– Но так каждый разъем при установке проверяется…

– А если диверсант специально его вверх ногами воткнет? Или проверяльщик с похмелюги проверять его станет? Все цепи-то нормально срабатывают…

– Хм… возможно, вы правы…

– Я всегда права.

– Но вы представляете, сколько времени займет замена разъемов на всех установленных на кораблях приборах?

– Гораздо меньше того срока, который придется конструкторам провести в тюрьме, если корабль с экипажем разобьется. А насчет тюрьмы я в случае аварии отдельно позабочусь…

– Да, если с этой точки зрения смотреть, то и здесь, вы, наверное, правы.

– И снова скажу: у Королева сделали очень хороший корабль. Но Королев постоянно спешит, он хочет везде быть первым – а это может и людей погубить, и нанести огромный урон репутации Советского Союза. Я знаю, что от аварий и даже катастроф никто на сто процентов не застрахован – но если какие-то потенциальные проблемы уже замечены, то не обращать на них внимание с моей точки зрения просто преступление. Я проблемы заметила и очень не хочу, чтобы они превратились в преступления. А вы – лично вы – в состоянии это предотвратить, все же Королев лично вас очень уважает и ваши замечания выслушает.

– А ваши?

– Мои – точно нет, я же ему помешала выкинуть кучу народных денег на разработку никому не нужной ракеты. И он знает, что помешала этому лично я, а потому он на меня очень зол и слушать не захочет. А вам я специально подготовила расчеты, в результате которых вероятность аварии составляет около девяноста процентов. Я вам их сегодня вечером отошлю, не сочтите за труд, ознакомьтесь. И если в них найдете ошибки, то о них мне тоже обязательно сообщите…

Королев, похоже, даже Келдыша не послушал – и к ноябрьским были запущены (практически по программе пилотируемых полетов) два его корабля. Которые автоматически стыковались на орбите, затем расстыковались и, как было сообщено в газетах (а по радио даже этого сообщать не стали), «произвели посадку в заданных районах». А про то, что на одном корабле одна из батарей не раскрылась, про кучу мелких выясненных в ходе полета неисправностей никому, конечно, публично не сообщили. Так же, как не сообщили, что один корабль сел в «заданном районе» с промахом чуть меньше, чем в две тысячи километров и вместо казахской степи улетел аж за Обь, а второй «сел» в виде обгорелого блина…

Лично мне это принесло еще одно «Трудовое Красное Знамя»: Николай Александрович указ подписал на следующий день после завершения этих полетов. А еще принесло очень много хлопот: я два дня без перерывов уговаривала Булганина и Патоличева не снимать Королева с работы. И хрен бы уговорила, но на мою сторону встал уже Пантелеймон Кондратьевич, которому я тоже свои доводы изложила:

– Королев – руководитель талантливый, но он очень спешит и людей не жалеет. Но вот люди, работающие под его руководством, проблему все же понимают и стараются до катастроф все же работу не доводить – так что если Сергея Павловича немного попридерживать, он много очень полезного для страны сделать сможет. В любом случае в ОКБ-1 у него замены нет, а Челомей, Козлов и Янгель всю космическую программу не вытянут.

– Но летаем-то мы на ракетах Козлова и кораблях Челомея…

– Тоже верно, однако в том числе и потому летаем, что их Королев все же своими прожектами в спину подталкивает. И, как ни крути, сейчас у Королева самый мощный научный коллектив, а вот не развалится ли он, если его снять, неизвестно. Я думаю, что лучше не рисковать: одного Королева все же контролировать не особо и сложно…

Перед самым Новым годом до КПТ донеслась радостная весть: на Братском алюминиевом заводе была произведена первая партия галлия. Небольшая, что-то около сорока килограммов, но, по слухам, там собирались в обозримом будущем вытаскивать из руды до половины содержащегося в ней галлия, то есть на тонну металла должны были получать и полкило ценнейшего сырья для полупроводниковой промышленности. А если учесть, что алюминия там уже чуть меньше миллиона тонн производилось, то перспективы вырисовывались самые радужные…

Однако перспективы – они в будущем, а суровое настоящее тоже проблем поднаваливало. Иногда серьезных, а иногда смешных. В декабре заработали уже оба новых автозавода, точнее, оба начали потихоньку машины все же выпускать, но пока их так на заводских площадках и держали, потому что не удавалось договориться с Госкомцен по поводу того, за сколько эти машины будут людям продаваться. И с Благовещенской машинкой, пока суть да дело, произошел забавный казус: мое предложение по ее наименования не прошло все же, после долгих спорок в коллективе было выбрано название «Яхонт» – но оно уже руководству страны не понравилось. И авто назвали «Кама». Все же «Волга» успела задать тренд и машины стали именно по рекам и называть: «Ока», а еще раньше – «Иж» (это, как я с удивлением узнала в той еще молодости, было как раз названием реки, а не сокращением он имени города). Но название «Белая» для машины точно не подходило, потому что вся первая серия машин была окрашена в яркий синий цвет.

А на мой незатейливый вопрос «где Кама, а где Благовещенск» я получила ответ, что город стоит на Белой, которая крупнейший приток именно Камы, так что я со своими инсинуациями могу пройти очень далеко. Ну я и прошла, однако оказалось, что мое устное творчество все же нашло отклик в сердцах людей – и машинку, выпускаемую в Ряжске, назвали именно «Савраской»! Ну, в принципе, это было даже в чем-то оправданно: машина изначально задумывалась как «крестьянская», на и на морду она напоминала грустную лошадку (а если точнее –