Вперед в прошлое 10 - Денис Ратманов

дома? Отчиму отдать на хранение… Так он тоже живой человек, к тому же я полностью ему не доверял.

Бабушке везти уже поздно, к тому же их надо обменять, за неделю доллар может подорожать. Выходит, придется таскать полторы тысячи баксов с собой. И это стремно, пусть никто и не знает, что у меня такая сумма на руках. Нет. Часть спрячу… да хотя бы в коробку под ванной, часть возьму с собой. Нельзя держать яйца в одной корзине.

Я открыл ежедневник на вкладке «Планы» и отправился звонить бабушке, узнавать в первую очередь про Андрюшу, о котором известий не поступало, и во вторую — что надо купить и передать в Москву и нужен ли абрикосовый компот или вино. Ведь дед с бабушкой держал связь.

Завтра после учебы мы едем с мамой забирать право собственности на землю. После идем в гости к врачу, Гайде, я собирался с ней поговорить о частном врачебном кабинете: как провернуть это дело и что требуется для оформления такого бизнеса. Для второго нужен юрист, но вдруг она в курсе, или у нее есть знакомые?

Еще нужно собрать дань с друзей, но это завтра на тренировке, и сделать деду заказ, чтобы передал им мелочевку для торговли.

Бабушку я набирал с замирающим сердцем. Ирина все время говорила ей, что с Андрюшей все хорошо, но было непонятно, правда ли это. Может, она просто щадила мать-гипертоничку. Сегодня бабушка должна была навестить любимого внучка в больнице и собственными глазами увидеть, что с ним.

Потому было боязно: во-первых, за бабушку, которую при виде внука-овоща мог хватить удар, во-вторых, за самого Андрюшу: а вдруг от моего внушения он впал в анабиоз? Я ж не знаю, как оно подействует на ослабленного гнилушку.

Трубку снял Юрка.

— Как там бабушка? — осторожно спросил я.

Каюк отчитался:

— Нормально вроде. Бодрячком.

— В больнице у Андрея она была? Новости есть?

— Была, но я не спрашивал, — отмахнулся Каюк. — У нас тут свинья рожала. Рано, блин. Двенадцать поросят, прикинь? И бабушки нет. Два издохли, свинье мы солому постелили, четырех поросят взяли в дом, он совсем слабые…

— Жуть какая. А позови-ка ее… Не свинью — бабушку.

Если она умаялась и спит, придется до завтрашнего дня мучиться неведением.

Однако Каюк уронил «сейчас» — и через минуту я уже разговаривал с бабушкой. Голос у нее был уставшим.

— Как Андрей? — спросил я сходу.

— Спасибо, что интересуешься. Сам не свой. Лицо все расцарапано, бледный, апатичный, слабый, домой просится. Смотреть больно.

— Что апатичный, нестрашно, ему колют мощное успокоительное. Попытки суицида были? — продолжил допрос я. — Кроме двух предыдущих.

— Не было. Говорят, ему получше, появились аппетит и желания — он хочет домой, а раньше хотел одного: умереть.

Я закрыл глаза, чувствуя, как одна за одной расслабляются напряженные мышцы. Надеюсь, братец больше не вернется к наркоте. Хотя я склонен верить в то, что бесполезно лечить зависимость, нужно лечить личность, ломать и переделывать ее, а в современных условиях это невозможно.

Я-взрослый знал только одного наркомана, которому удалось соскочить с иглы под каблук. Та самая ситуация, когда любовь сотворила чудо. Товарищ стал примерным семьянином, у него трое детей, большой дом в Подмосковье и минивэн, причем добился он этого сам, и не наркоторговлей.

— Дай бог, чтобы не вернулся к наркотикам, — все волновалась бабушка.

— Не вернется, — уверил ее я.

Вот только чем другим он заполнит пустоту в душе?

После звонка бабушке, как всегда вечером, я набрал Илью, оставленного присматривать за «Бойцовским клубом». Как вчера и позавчера, он должен был отчитывался о прошедшем дне. Сегодня мы не собирались на базе планово, кто хотел, приходил на приставке, обычно собиралось не больше шести человек, так что волноваться было не о чем, никто поодиночке нигде не шатался.

Узнав мой голос, Илья весело проговорил:

— Товарищ капитан, разрешите доложить! Играть пришли Димоны и Кабанов, Микова и Гайчук. Дисциплину не нарушали, держались вместе. Вообще все молодцы, завтра сам все проконтролируешь.

— Подозрительная активность неприятеля? — спросил я.

— Никакой. Ни я, ни члены клуба ничего не заметили. Остальные завтра расскажут о проделанной работе.

— Ну и славно. Давай, Илья, до завтра… Нет. Кое-что забыл. Ты говорил, что должны назначить дату, когда Яна кладут на обследование и операцию.

— Не факт, что прооперируют, — вздохнул друг. — Сперва в областной центр. Если вместо результата мы получим надежду, повезем в Новосибирск или Москву.

— Так а число госпитализции? — уточнил я.

— Двадцатое-двадцать третье февраля.

— Хорошо. Следи за процессом. Если не будет хватать денег, я подкину.

Воцарилось молчание. Я сквозь расстояние почти видел, как Илье неудобно, он хочет отказаться, но понимает, что по-другому я не смогу, как и он не смог бы пройти мимо, если бы что-то случилось, скажем, с Борисом.

— Завтра в школу идешь? — с некой тревогой спросил Илья.

— Конечно, я же сказал! Встречаемся в привычное время — под шелковицей!

Но прервать разговор не получилось. Илья поделился новостью, что Карась влюбился в Верочку. Она вызвала его отвечать, он отреагировал… слишком возбужденно, и весь класс это заметил. Верочка тоже заметила и сама слегка зарделась, хотя старалась виду не подать. А еще Желткова постоянно мной интересуется, вьется вокруг Лихолетовой, чтобы через нее просочиться в клуб.

В общем, школьная жизнь бьет ключом: кого — по голове, кого — под зад, кого — еще по какому месту.

Слушая его, я представлял свой класс, учителей, друзей, Веру, и на душе становилось тепло, тревоги отступали, я был уверен, что мы со всем справимся.

Со всем, кроме моей все усиливающейся симпатии к Вере. Вот с ней ничего сделать нельзя. Мне исполнилось пятнадцать, ей будет двадцать восемь. В масштабах вселенной тринадцать лет — даже не миг. Но если посмотреть глазами взрослой женщины, то я — перспективный сопляк, не более. Когда я только родился, она уже была девушкой, как Алиса.

Говоря с Ильей, я смотрел на себя в зеркало, отмечая, что бриться пора на постоянной основе. Летом я резко вырасту. Если постоянно качаться, то буду похож на начинающего спортсмена, а не на соплю в полете. Ну а благодаря конституции: мощный костяк, широкие плечи, большой объем мышечной массы, которая быстро нарастает, я буду выглядеть старше своих лет…

Шевельнулась мысль, что еще три года, и связь взрослой женщины со мной уже не будет порицаема, но… Но Вера — интересная женщина, которая не будет столько ждать.

Кстати, у нас литература завтра, задали выучить стихотворение Ахматовой о любви.

К счастью,