Николай I Освободитель // Книга 10 - Андрей Николаевич Савинков

называться NAUS — собственно САСШ, а южане взяли название CFAS — Конфедерация Свободных Американских Штатов, КСАШ.

Вашингтон, кстати, перестал быть столицей США, город был расположен теперь на пограничной с КСАШ реке Потомак, и, поскольку обе стороны держали в уме возможность «второго раунда», столицей САСШ стала Филадельфия. Вашингтон же, утратив свою административную функцию, быстро зачах, потерял население и был — вместе с упразднённым округом Колумбия — присоединен обратно к штату Мэриленд. Такой вот забавный выверт истории.

Так вот деньги террористам совершенно точно пришли откуда-то из Нью-Йорка, но был ли этот пункт конечным в цепочке посредников или только промежуточным, установить не вышло. Впрочем, я не удивился бы, если бы меня заказали именно американцы, те, которые северные. Уж у кого-кого, а у янки были все поводы считать меня своим экзистенциальным врагом.

Благодаря мне их шансы на превращение в хоть сколько-нибудь серьезного мирового игрока нынче котировались достаточно низко, не удивлюсь если там нашелся какой-то политический гений сумевший разглядеть за всеми произошедшими за последние 30 лет с ними неудачами «руку кремля». С другой стороны, США тут совсем не были в уникальном положении, Российская Империя точно так же активно давила и прочих конкурентов. Действующих или потенциальных.

Сразу приходит на ум сакраментальное: «я не расист, а всех ненавижу одинаково».

Глава 21

Я дождался, пока войдет Саша, с трудом поднялся с кресла — покоцанное легкое заживало плохо, но и бесконечно лежать уже просто не было сил — и ничего не говоря подошел к стоящему у стены книжному шкафу. Нажал на неприметный со стороны рычаг и достаточно просто — спасибо качеству подгонки — потянул всю конструкцию на себя, открывая проход к своей сейфовой комнате.

Дальше уже для открытия основной бронированной двери мне понадобился специальный ключ и несложный пароль из четырех знаков, вводимый с помощью механической крутилки. Не слишком сложный замок, но все же главной защитой содержимого была тайна и само место расположение. Далеко не каждый взломщик мог узнать о наличии самого секретного в мире сейфа и пробраться внутрь святая святых императорского дворца. Ну а в случае какой-нибудь условной революции или переворота, никакие замки в любом случае не спасут.

Когда машинерия внутри клацнула сигнализируя о том, что дверь открыта, я обратился к сыну.

— Помоги пожалуйста, — в отличие от относительно легкого книжного шкафа стальная дверь толщиной в добрых пять сантиметров открывалась тяжело просто из-за своего немалого веса. Наследник подошел, осмотрел конструкцию — не смотря на все наши тесные взаимоотношения о «тайной комнате» не знал даже он, — явственно хмыкнул и, взявшись за откидывающуюся металлическую ручку, с натугой потянул на себя.

Нет, слухи о секретном архиве императора, в котором содержатся какие-то совсем уж невообразимые тайны, естественно ходили. Все же тут и строители бывали, и грузчики… Одна история с перевозом кипы бумаг, альбомов и блокнотов из Михайловского замка сюда в Николаев была тем еще приключением. Пришлось использовать безопасников в качестве носильщиков, предварительно обвесив их самыми страшными подписками из возможных. Чего бы мне хотелось меньше всего, так это чтобы кто-то посторонний узнал о моем иновременном происхождении и смог добраться до всех тех материалов, которые я собирался сейчас передать сыну. Не то чтобы я собирался умирать прям завтра, но история с покушением все же заставила меня пересмотреть свои взгляды. Бумажные источники — это хорошо, но возможность дать к ним еще и собственные устные пояснения виделась совсем не лишним. А в том, что у Саши возникнут вопросы, я не сомневался ни секунду.

— Это тот самый секретный архив? — Открыв дверь сын не постеснялся заглянуть внутрь, впрочем, было понятно, что я и так сейчас все расскажу.

Не в силах бороться со слухами, я попросил тогда еще Бенкендорфа заняться правильной их подачей. Так чтобы никто в здравом уме не сомневался, что все эти досужие сплетни — горячительный бред воспалённого разума.

Так, согласно гуляющим среди подданых предположениям, у меня тут хранилась библиотека Ивана Грозного, первая версия Библии с набросками еще самого Иисуса, евангелие от Иуды, переписка с инопланетянами, и Бог знает, что еще. Как говорится, не можешь спрятать — навали сверху кучу дерьма, чтобы никто и не подумал в ней копаться.

— Это он, — согласился я, достал специально отложенную в сторону лампочку, вкрутил ее в патрон и зашел внутрь. Я тут был немного параноиком и не хотел потерять плоды многолетних трудов от случайного замыкания. Внутри бронированной комнаты, способной уберечь содержимое от пожара или, например, взрыва, стоял небольшой рабочий стол, стул, а все остальное пространство было заставлено стеллажами. Страшно даже представить, сколько во все эти бумаги было вложено усилий. — Заходи, садись. Мне нужно чтобы ты прочитал кое-что, надеюсь говорить о том, что все это строго секретно и утечка тайн отсюда может поставить под вопрос существование самой империи, не нужно?

Мой серьезный настрой мгновенно сбил шутливый тон Александра. В конце концов ему уже было почти сорок шесть лет, не мальчик, чтобы объяснять прописные истины.

— Что это? — На стол перед сыном легла стопка изрядно потрепанных блокнотов. Тех самых которые я начал вести, когда только-только сумел развить мелкую моторику достаточно, чтобы держать в руках писчие принадлежности. Очень долго я боялся, что их кто-то найдет, прятал дневники даже от самых близких людей, был готов их сжечь при малейшей опасности их потери, но в итоге, в том числе и благодаря хорошим отношениям со светлой памяти Семеном Романовичем Воронцовым, никто на мое личное пространство так и не покусился, поэтому бумаги благополучно дожили и до наших дней.

— Это мои личные дневники, вот тут даты проставлены, — я ткнул на обложку пальцем. — Здесь период с 1798 по 1801 год. До вступления твоего дяди на престол.

— И зачем мне это? — Сын был явственно озадачен. Впрочем, тут его винить сложно, было бы странно если бы взрослого мужчину могли заинтересовать мысли совсем маленького ребенка. Разве что речь идет о сыне, и интерес этот исключительно воспитательного свойства.

— Потрать два часа своего времени и все поймешь. Объяснить все это, — я обвел рукой кипы документов, — гораздо сложнее нежели прочитать самому. Поверь.

— Хорошо, — пожал плечами сын и, демонстративно пододвинувшись к столу, открыл лежащий на стопке сверху дневник.

В архиве были все знания о будущем, которые я когда-то смог достать из своей головы. Историческая