Шелест-2. Экспедитор - Константин Георгиевич Калбанов

Глава 27

— Судари, сударыни, предлагаю выпить за именинника. Вот уже год, как он обрёл дар, и за это время успел достигнуть многого. В том числе подняться из безнадёжно бесталанных. И учитывая то, как он вывел на совершенно иную высоту свою сестру, я уверена, что это только начало. Что-то мне подсказывает, что уже в будущем году он вновь удивит нас своими успехами. Пётр Анисимович, с днём рождения и успехов во всех ваших начинаниях. — Мария отсалютовала мне бокалом с шампанским.

— Благодарю, ваше высочество. Мне теперь остаётся лишь соответствовать вашим пожеланиям, — поднявшись, ответил я.

После чего все присутствующие с мелодичным перезвоном сдвинули бокалы и выпили. М-да. Вообще-то, я не отличаюсь общительностью, и здесь пока ещё не бывало так много народу разом. Долгорукова, Астафьева, Осипов, Рощин и… Столбова.

Нет-нет-нет, мы с сестрой ни при чём, и когда отправляли Клима за Виктором, и в мыслях не было сталкивать лбами его, Анну и Арину. Просто боярышня вспомнила о моём дне рождения и пришла поздравить. Её отношение ко мне ничуть не изменилось, как смотрела свысока, так и продолжает. Но при этом не собирается забывать, кому обязана жизнью. Иного объяснения, отчего она пришла без приглашения, я не вижу. Ну и, понятное дело, я пригласил её к столу, а как иначе-то.

— Судари, вы слышали, татары вновь совершили большой набег. В этот раз на Киевское княжество. Сечевики бросились в погоню, но были опрокинуты оставленным заслоном. Когда же выдвинулись войска, воры слишком углубились в Дикое поле, и генерал Бутурлин не решился продолжать преследование. Более десяти тысяч уведённых в полон, — произнесла Астафьева, когда все взялись за вилки с ножами.

— Странно, об этом ни слова в газетах, — заметил Рощин.

— Ну, не обо всём можно говорить открыто. Если успех и победа, то это одно, а неудача и конфуз уже совсем другое, — положив на тарелку своего сердечного друга кусочек мяса, произнесла Лиза.

— И это правильно. Не вижу смысла в том, чтобы будоражить подданных, — заметил Осипов.

— Разумеется, вам, Виктор Карпович, куда комфортней проживать в неведении, словно страус, пряча голову в песок, — с усмешкой заметила Астафьева и продолжила: — Вот только от этого проблема не исчезает, а лишь усугубляется. Как по мне, то подданные Российской империи должны знать о сложностях на южных рубежах, сознавать опасность и объединиться для решения этого вопроса

— Мне казалось, это проблема не подданных, а императора, имеющего для решения оной армию, — возразил Осипов.

— С армией не всё так просто, Виктор Карпович, — покачала головой Столбова. — У государя связаны руки. На севере шведы, на западе ливонцы, литовцы, поляки. Стоит ослабить свои позиции и сосредоточить усилия на юге, как можно получить войну на два фронта. К тому же татары пользуются поддержкой турок. Можно было бы рассчитывать на войну между западными державами, которые не ладят. Но они любезно расшаркиваются друг с другом, и далее пограничных конфликтов дело не идёт. Зато против нас непременно объединятся.

— За исключением великого княжества Литовского, — возразила ей Астафьева.

— Согласна, великий князь литовский старается усидеть на двух стульях сразу и предпочитает торговать, а не воевать, заключая выгодные союзы и династические браки, — поддержала её Столбова. — Так вот, в сложившейся ситуации я вижу единственный выход в сборе княжеского ополчения, которое и следовало бы двинуть против Крыма. Но им в этом нет прямой выгоды, а у государя нет всей полноты власти, чтобы повелеть им поступить именно так. Ну или хотя бы выделить на это средства. Увеличить же армию ему не позволяет состояние казны. Но если бы о происходящем на южных рубежах доподлинно знали не только проживающие там, но и остальная Россия, то настроение подданных оказало бы дополнительное давление на князей и легло бы гирькой на чашу весов государя.

Показалось, или Астафьевой не понравилось то, что её мнение совпало с мнением Столбовой? Вообще-то, они однокашницы, но, как видно, не ладят, и Анна явно хотела поддеть Виктора в надежде, что Арина займёт его сторону, а у неё появится возможность атаковать уже её. Но не тут-то было.

— Пётр Анисимович, я слышала, что вы пишите книги, — решила сменить разговор Долгорукова.

— Не книги, ваше высочество, а всего лишь навсего лубок. Рисованные истории.

— Брось скромничать, у тебя получаются весьма интересные истории. А уж какая подача, я ничего подобного не встречал. И раскупаются, скажу я вам, милостивые государи, на ура.

— Ах, это такие мелочи. Мой братец способен на куда большее, — поднялась из-за стола Лиза.

Не успел я толком удивиться, как она отошла к секретеру у окна и, подняв крышку, взяла оттуда лист бумаги. И когда только успела? В смысле время у неё, разумеется, было, как и доступ в мой кабинет. Но как она нашла именно этот рисунок?

— Извольте, господа. Вадим, даже тебе есть чему поучиться у Петра. — Она передала рисунок Долгоруковой.

Мария в удивлении посмотрела сначала на рисунок, потом на меня и опять на рисунок. Ну вот скучно бывает порой, в особенности вечерами. Я, конечно, не изменяю своим привычкам и иногда шляюсь по ночной Москве, а, в частности, по её окраинам в поисках приключений на пятую точку, чтобы кровь молодецкую разогнать по жилам. Но не всегда же этим заниматься.

Вот и сиживаю порой, рисую в стиле гиперреализма. А что такого, я подобными талантами прежде не обладал, теперь же мне это откровенно нравится. А то что на рисунке великая княжна… Так ведь я не только её нарисовал. У меня в той папке лежат портреты Голицыной-Тульевой, Рябовой, Архиповой, Столбовой, Лизы и ещё с десяток женщин и девиц. Отчего именно так? Ну, я ведь рисую для собственного удовольствия, а мужские лица мне его не доставляют. Но сестрица отчего-то стащила именно этот. Хотя вру, понятно почему. Решила произвести впечатление на Долгорукову, мол, она мне небезразлична.

— Такое ощущение, словно смотрюсь в зеркало «Кошачьим зрением», — передавая рисунок Астафьевой, произнесла Долгорукова.

Ну да, местный магический прибор ночного видения передаёт черно-белую картинку, а этот рисунок сделан свинцовым карандашом. Портрет пошёл гулять по рукам, а я поднялся со своего места и направился в кабинет. Нужно срочно разбавлять созданное Лизой впечатление. А то присутствующие бог весть что подумают. Да у