Наследник из прошлого - Дмитрий Чайка

мы с вами не поговорим. Сегодня праздник великий, он из церкви до самого утра не выйдет. И у римского папы небольшая задержка в пути. Лошадей не хватает на казенных станциях. Просто беда. Гневается его святейшество, прямо сил нет! Но мы всеми силами изыскиваем.

— Ценю, это серьезная услуга. Царствие небесное брату моему! — с каменным лицом сказал Яромир и перекрестился.

Он прекрасно понимал, что если они сейчас не договорятся, то и лошади для Римского папы найдутся тут же, и императора вытащат с обедни. Такова сила придворного аппарата и его настоящих хозяев.

— Царствие небесное! — перекрестился боярин. — Так, о чем вы хотели поговорить, ваше блаженство?

— О судьбах империи, Артемий, — вздохнул Яромир, принимая кубок у молчаливого, словно статуя, слуги. — О чем же еще!

— Я вас внимательно слушаю, — кивнул Волков.

Многоопытный боярин не сделает первый ход. Пусть предлагает тот, у кого позиция слабее, а он будет соглашаться или не соглашаться. И лишь в самом конце он выкатит настоящую цену своих услуг.

* * *

— Что же, тут у нас все возражения сняты, — великий препозит вытер вспотевший лоб.

Непрост князь-епископ, извел его до предела. Водил туда-сюда, словно сазана на удочке. Сильна рыба, но и рыбак не промах. Они оба знали, за что воюют на самом деле, но дрались за какие-то мелочи: за продление земельных пожалований пожизненно, а не по индиктам, к примеру. Так, ерунда сущая, от которой остается всего один шаг до частной собственности на землю. А князь-епископ выбил с него согласие на какую-то Табель о рангах, по которой любой босяк расти сможет, невзирая на происхождение. Много важного они обсудили, и кое-что значимое боярин отдал, оторвав от сердца. Согласился на то, что теперь Великие семьи не наследуют должности своих отцов, а в обмен на это их доли в государственных мануфактурах на веки вечные становятся собственностью. Хочешь, пользуйся, а хочешь — продай. Это отдельным эдиктом закреплено будет.

— Бронислав будет императором, — кивнул князь-епископ. — Но смерть Святополка на вас, Артемий. Ни я, ни Станислав к этому отношения не имеем.

— Хорошо, — кивнул Волков. — Но у меня последнее условие. Вы избавитесь от волчонка.

— Нет!

— Да! — припечатал великий препозит. — Или это, или всем договорам конец. Мы не можем быть спокойны, пока он рядом с нами. Он опасен для Великих семей.

— Он уже один раз сокрушил тех, кого вы послали на него, — прозрачно намекнул князь-епископ.

— Он может сокрушить вообще всех, — злобно оскалился боярин. — Он же у нас новый Мечислав Великий, в такую его мать! Он зальет кровью всю Словению, но тогда нас голыми руками брать можно будет. Где вы возьмете новую армию, ваше блаженство? Вы думаете, вокруг нас живут только слепые и глухие? Франки уже договариваются с тюрингами и баварами, чтобы ударить весной. Мы попросили Агриппину, и она пока удержит отца, короля Бургундии. Но если мы будем проигрывать, то и Бургундия тоже нападет. Сигизмунд тоже захочет поучаствовать в разделе нашей шкуры. Он целится на Италию.

— Армию наберем, были бы деньги. А если сын Агриппины станет императором, то ее отец пригрозит нападением и Австразии, и Баварии, — уверенно ответил князь-епископ, и боярин поморщился. Тут владыка его уделал. Ну, не получилось… Бывает…

— Все это не будет иметь значения, — небрежно отмахнулся боярин, который нашел новые аргументы. — Если мы будем истекать кровью, к нам наведаются вообще все. Вы слышали про Крестовые походы? Это римский папа придумал. Я сам его письма читал. Он может вообще всех против нас поднять, от Ирландии до Мазовии. Что с Константиновым даром делать будете? Против воли божьей не попрешь, ваше Блаженство.

— Станислава убить не позволю, — ровным голосом ответил Яромир, который парировать не смог. Он тоже знал про этот документ и осознавал его силу.

— Великие семьи не поддержат вас, если вы не избавитесь от волчонка, — упрямо сказал великий препозит. — Это окончательное условие, ваше Блаженство. И мы не станем его обсуждать. Мы лучше с папой Либерием договоримся. Тот тоже не подарок, но хоть человеческие головы в посуду не переделывает.

— Он может принести много пользы, — упрямо сжал губы Яромир. — Нам нужно отбросить степняков за Волгу.

— Пусть отбросит, — кивнул боярин, который почуял слабину и решил дожать. — Но потом он должен умереть.

— Ни он, ни его потомки не станут претендовать на трон, — сказал Яромир. — Он получит титул великого князя Ольвийского и земли за Карпатами, которые завоюет сам. Он не трогает никого из Великих семей, а вы не трогаете его. Ни яд, ни стрела, ни топор палача не должны коснуться его. И тогда они не коснутся вас.

— Ну… раз так, то мы согласны, — кивнул боярин после раздумья.

— Договорились, — протянул руку князь-епископ. — Обещаю, что ни один из Великих семей не погибнет и не попадет в опалу без открытого суда. У меня есть еще условия: рода Баниных и Любимовых больше нет. Войковы больше не служат в армии, это их наказание за мятеж. И вы не мстите Станиславу за казненных родственников. Это тоже не обсуждается.

— Мы договорились, — пожал руку боярин Волков. — Принесем клятвы, ваше Блаженство, да такие, что даже вы нарушить не сможете. А то знаем мы, как вы в Черном городе с клятвами обращаетесь.

— Гонца бы к Станиславу послать, — задумался Яромир. — Да только кого? Тех из моих слуг, кто ему знаком, из столицы не выпустят.

— Племяшку пошлю, Асфею, — выручил его боярин. — Не смотрите на меня так, ваше Блаженство. Сам знаю, что она коза блудливая, но у нее между серьгами полный порядок, иному боярину впору. Справится. И скажет она ровно столько, сколько нужно, и ни на волос больше. Ну сами подумайте, каково это трех любовников иметь, которые друг о друге не знают, и не завраться ни разу! Талант! Истинный талант!

— Пирожки, Артемий Петрович! — всплеснул руками князь-епископ. — Что же мы с вами проболтали столько времени, а пирожки мои вы так и не попробовали. Забили мне, старику, всю голову, а такая вкуснотища остыла уже. Там начинка — грибочки с рубленым мясом! Я вот их очень люблю.

— Которые из них порекомендуете? — прищурился