Граф - Роман Валерьевич Злотников

хоть как-то разбираюсь, повторить на том техническом уровне было невозможно. А в тех, что можно — я просто не разбирался. Вот я и не лез!

— Так-таки совсем?- насмешливо прищурился император.

Данька насупился. Ну да — не совсем… он просто не хотел в это лезть. Но если напрячься — то что-то придумать можно. Например, тот инженер с Мотовилихи, который рассказывал ему про «Пермскую царь-пушку», упоминал, что первые стальные пушки крупного калибра укрепляли насаженными в горячем состоянии на отливку ствола стальными кольцами, которые, остывая, крепко обжимали ствол… Или те же ракеты — ну кто не слышал о «Катюшах», то есть реактивных системах залпового огня. Здесь же пока каждую ракету запускали по большей части отдельно. Да и вес и калибры были весьма скромными. Ну и конструкция у них… БМ-13, которые и есть те самые «Катюши» у них на складах, конечно, не было, как и тех, что состояли на вооружении Советской армии, а вот образцы пятидесятых-начала шестидесятых годов в те времена пока он ещё служил сверхсрочником, встречались. Те же БМД-20[3] в дальнем углу карты хранения почти десять лет стояли. Причём, ракеты для неё содержались как раз у него на складах… Он, конечно, мало что мог сказать о самом важном — составе ракетного топлива, типе и конструкции взрывателя и всём таком прочем, но сама форма снаряда, общие принципы конструкции и форма и вид стабилизаторов и остальное подобное — тоже ведь что-то да значат. Здесь-то ракеты пока делались на его взгляд совсем странные — этакий бочонок с торчащим у него «из жопы» дрыном, выступавшим в качестве стабилизатора… Просто раньше он специально ничего об этом не рассказывал, поскольку просто не хотел в это лезть — ему и так было чем заняться, а сильно менять историю он не собирался принципиально. Но теперь всё изменилось. Так что теперь придётся впрягаться по полной, больше не манкируя своими знаниями.

— Ну а раз так — мне нужны корабли,- внезапно произнёс Николай резко переменив тему.- Много.

— Кхм…- Данька поперхнулся.- Что?

— Корабли,- терпеливо повторил император.- У тебя же есть целая пароходная компания на юге. Мне они нужны. Все.

— Э-э-э… зачем?

— В Ирландии — голод[4]. Большой. Многолетний. А ирландцы очень не любят англичан, так что в будущей войне нам можно рассчитывать на их лояльность куда в большей мере чем, даже, на лояльность немцев. Потому что англичане уже давно нанимают немцев на свои войны… сам вспомни — под Ватерлоо рядом с нами дрался английский Немецкий легион.

Данька озадаченно кивнул. Потом откашлялся.

— Эм… понимаешь, корабли-то у меня есть, но-о-о… они не очень приспособлены для плаванья по морю.

— От устья Днепра до устья Дуная нормально доходят?

— Да.

— Значит, от Корка до Гамбурга тоже дойдут… а дальше переселенцы до нас доедут по железной дороге.

— Вместе со скарбом и скотом?

— Ну скарба у них не так много, а скота… да съели они его уже. Голод-то два года уже тянется.

— Понял,- кивнул Данька.- Сделаю.

— Вот и отлично!- Николай впервые улыбнулся и подвинул к себе всю стопку принесённых Данькой листов.

— Тогда давай вместе пройдёмся по тому, что ты написал…

Домой бывший майор приполз только около десяти вечера. Николай выжал его до донышка. Как выяснилось, он прекрасно умел работать с источниками информации. Так что, когда император, «засучив рукава» принялся во второй раз, куда более медленно и вдумчиво перечитывать написанное бывшим майором, Даньке пришлось уже через полчаса хватать лист, ручку и записывать возникающие у государя вопросы, на которые он не смог сразу ответить… Николай не пропустил ни одной недоговорённости, ни одного намёка, ни одной даже самой малой зацепочки. Так что к половине десятого у Даниила уже так разболелась голова, что император в конце концов, смилостивился и отпустил его отдыхать, наказав прибыть к нему в кабинет завтра не позже восьми утра. Отчего бывший майор беззвучно взвыл.

— А ты как думал?- усмехнулся Николай.- Всю жизнь будешь заниматься только тем, что нравится? Так ты уже давно не беззаботный крепостной трубочист… а чем выше забираешься — тем больше приходиться делать не то, что хочется, а то что надо. Причём, именно когда надо, а не когда хочется… потому что даже если делаешь то, что надо, но упустил время — всё рухнет!

Ева Аврора ещё не спала, но семья уже поужинала. Так что она велела накрыть ему в малой столовой и, отправив прислугу, сама занялась его кормёжкой.

Уговорив простую копчёную сёмгу с картофельным пюре и салатом из свежих овощей из заводских теплиц, обогреваемых паром от паровых машин, Данька уже перешёл к чаю, когда жена, внезапно, спросила:

— Помнишь того французского барона-путешественника, с которым ты чуть не подрался на балу.

— Эм… де Кюстина?- не сразу вспомнил о ком речь бывший майор.- Ну да. Мы с ним после бала не пересекались. А чего это ты его вспомнила? Вроде как после него рядом с нами появилось куда больше особей, которые точно так же меня разозлили, причём, куда более высокопоставленных, нежели он.

— Просто я сегодня узнала, что его убили,- вздохнула Ева Аврора.

— Кхм… вот как?- Данька попытался состроить удивлённое и, даже, слегка огорчённое лицо. Он помнил тот разговор с Николаем, но думал, что ухари из Третьего отделения справятся как-то более тайно. Утопят там или подстроят какую-нибудь смерть, выглядящую более естественно.- И кто же?

— Пууккойунккари.

— Кто?- Даниил едва не подавился чаем.

— Это по-фински означает «человек с ножом» или «парень с ножом». Обычно это батраки с окрестных ферм, приезжающие в город чтобы выпить и подраться. У нас в окрестностях Выборга такие были. Я помню, как наш управляющий на таких ругался.

— Так это что, де Кюстин таскался по кабакам и нарвался на перо?- изумился бывший майор.

— Перо?- Ева Аврора недоумённо уставился на него.

— На нож!

— А-а-а… никогда не слышала такого выражения. Но нет — с ним всё было куда сложнее. Государь даровал ему поместье неподалёку от Лаппеенранты… не полностью, а с какими-то условиями, ключевым из которых было непременное его проживание в этом поместье,- она сделала короткую паузу, бросив на мужа испытующий взгляд, как будто раздумывала о том, стоит ли рассказывать дальше, но затем, всё-таки, продолжила:- Так что, когда начались крестьянские волнения — он напрочь отказался из него уезжать. И все считали,