Граф - Роман Валерьевич Злотников

как ты, Звёздочка?- тихо спросил он, когда закончилась кутерьма с примерками и они с дочерью остались только вдвоём. Его малышка посмотрела на него виноватыми глазами.

— Прости, пап…

— За что?

Она вздохнула.

— Ты же сердился…

Данька вздохнул в ответ.

— Ты его на самом деле любишь?

— Да, пап…- она прянула к нему и прижалась щекой к его груди.- И очень давно. С детства. Просто… я всегда считала, что он — не для меня. Вот и играла в сестрёнку. Но у меня всегда замирало сердце, когда он заплетал мне косички… А Санька признался, что всегда млел, когда перебирал руками мои волосы. Он, почему-то всегда считал, что я точно буду с ним. Даже когда уже начал понимать, что это невозможно. И он сказал, что всё своё путешествие пытался меня забыть. Но так и не смог… врун,- она насупилась.- А чего тогда с этой англичанкой флиртовал?

Данька напрягся. Подобных деталей он не знал. Да и не особенно хотел знать. Хотя его дети и дети Николая росли вместе. Он же, всё-таки, числился в главных воспитателях детей императора… и упускать своих детей в угоду общению с детьми государя не собирался. Вот, частенько, и таскал их за собой то в Зимний, то в Царское село, то в Гатчину с Павловском… Плюс они, частенько, вообще месяцами семьёй квартировали в этих дворцах в соседних с императорскими апартаментах. Особенно в преддверии бального сезона, когда Ева Аврора со своими мастерицами готовила платья для императрицы, её дочерей и других членов царствующего дома… Они вместе сидели на уроках, носились по анфиладам дворца, кричали, пихались, вместе корпели над раскрасками, которые он пропихнул в издание вспомнив чем увлекались его внуки в той жизни, вместе делали домашние задания, играли в мяч, катались на коньках… и как он упустил момент, когда между Александром и его Звёздочкой зародилось чувство? Ничто ж не предвещало! Она ведь всегда так свирепо лупила его подушкой! Или присловье: бьёт — значит любит, правильное? Блин, как же всё сложно-то… и как же хорошо, что его прошлые дети все свои любови крутили в городе, в отдалении от них с Марьяной, и они знакомились с их избранниками только когда дело уже шло к свадьбе…

— То есть за вруна ты замуж идти не хочешь?- на всякий случай уточнил бывший майор. Его солнышко испуганно округлила глаза.

— Ну ты что, пап! Что ты такое говоришь-то⁈ Конечно хочу…

В кабинет императора он ввалился в два часа пополудни. Не обращая внимания на всех, кто толпился в его приёмной, и при молчаливом попустительстве секретаря.

У Николая сидел Канкрин. После того наезда на Госсовете отношения Даньки с ним сильно испортились, так что, завидев его Егор Франциевич помрачнел. Потому что с того момента ситуация заметно изменилась. Он тогда наехал на выскочку, на бывшего крепостного, к тому же завалившего важнейшее поручение императора… а теперь ему придётся иметь дело со свояком императора, то есть с отцом его невестки. Но Данька не обратил на него внимания, требовательно уставившись на императора. Николай окинул его сердитым взглядом, хмыкнул, перевёл взгляд на Канкрина, вздохнул и произнёс:

— Егор Франциевич — самое важное мы с вами обсудили, а с деталями разберётесь сами. Так что я с вами прощаюсь, потому что у меня тут,- государь криво усмехнулся,- сами видите, неотложные дела образовались.

Канкрин молча собрал свои бумаги, ещё раз ожёг Даниила недовольным взглядом и всё так же молча вышел за дверь. Данька дождался этого момента после чего уселся перед императором и, раскрыв принесённую с собой папку, выгрузил перед Николаем результаты своих ночных трудов. Император окинул его недовольным взглядом, но ничего не сказал, а, молча подвинув к себе пачку исписанных листков, принялся читать.

Читал он долго. Более того, где-то через полчаса он поднялся и, быстрым шагом подойдя к двери, приоткрыл её и негромко крикнул секретарю:

— Модест, на сегодня отменяй всё. Больше приёма не будет…- после чего так же молча и не глядя на Даниила вернулся к столу и снова углубился в чтение…

Закончил он часа через два. Дочитав последний лист, он аккуратно отложил его в сторону, и замер, задумчиво уставив глаза горе и принявшись постукивать пальцами по столешнице.

— А ведь ты мне, оказывается, врал, Данька,- всё так же задумчиво произнёс император спустя минут пять размышлений.

— Неправда,- насупился Даниил, потом помялся и добавил:- Просто не всё рассказывал.

— И здесь тоже не всё?- поинтересовался Николай, кивнув в сторону стопки листов, лежащих на его столе.

— Естественно,- криво усмехнулся бывший майор.- Здесь только то, что я дополнительно вспомнил сегодня ночью. Но я и не всё, что вспомнил — записал. Просто потому что времени не было… или потому, что сам не уверен — правда это или байка. А может и вообще фантазия, придуманная для остроты сюжета… ну, или, наоборот — чтобы никто не догадался,- и, поймав озадаченный взгляд императора, пояснил:- Скоро во Франции взойдёт звезда писателя фантастических романов Жюль Верна, так вот я читал, что он в своём романе «Таинственный остров» описал технологию создания взрывчатого вещества. Уже не помню точно — нитроглицерина или динамита. Подробно. С перечислением всех химических реагентов и реакций… Но никто из тех, кто пытался по описанному им процессу создать взрывчатку — сделать этого так и не смог. Потому что писатель намеренно допустил сильные искажения процесса. Во избежание, так сказать,- Данька вздохнул:- Вот и здесь я не знаю, действительно ли то, что я когда-то читал, является реально действующей практикой спецслужб и служб охраны первых лиц государства или это всё чушь, написанная специально дабы скрыть от широких кругов общественности их настоящую работу…

Император задумчиво кивнул, потом взял несколько листков и снова бегло их просмотрел, после чего положил их обратно и упёр в сидящего перед ним человека тяжёлый взгляд.

— Значит ли это, князь, что я теперь могу полностью рассчитывать на вас в деле развития нашей страны и сохранения жизни наших с вами потомков?

Данька пару мгновений молча смотрел на императора после чего медленно кивнул.

— Да.

— Во всех областях?

— Да.

— То есть даже в ранее столь нелюбимом вами ранее и всеми силами избегаемом военном деле тоже?

— Да я ж говорил,- сердито начал Даниил,- дело не в том — люблю я это дело или не люблю… просто такие вещи, в которых я