Не тот год III - Михаил Владимирович Баковец

с глушителем и четыре гранаты Ф-1. Все детали оружия мы плотно и тщательно обмотали бинтами. А ещё по моей подсказке изготовили специальные маски для лиц. Они и блеск лица скроют, и не дадут пару от дыхания демаскировать позиции.

От радиостанции решили отказаться. С набравшимся грузом, особенно с волчьими черепами, тащить ещё и здоровенный деревянный ящик с достаточно хрупкой начинкой, а к ним ещё и нелёгкие запасные батареи, будет ну совсем не с руки.

Вечером перед выходом в ночь мы получили все имеющиеся разведданные в штабе. С направлением движения определились ещё днём. Главной целью была станция, на которой постоянно находились эшелоны для разгрузки. Территория тщательно охранялась. Небо контролировали зенитки, в том числе немецкие «ахт-ахт». Ни один из налётов краснозвёздной авиации не увенчался успехом. Диверсанты не могли прорваться сквозь посты или гибли во время таких попыток. Почему станцию не стали бомбить «перунками» — это пусть останется на совести высшего командования и политиков. Для них был важнее политический ход с бомбардировкой Хельсинки мощными зарядами. Точно так же, как бомбили бомбардировщики ДБ в августе этого же года Берлин. Эффективность почти нулевая, зато в плане пропаганды результат на сто и один процент. Жаль, что с потерей Таллина больше нельзя было нашим бомбардировщикам нанести визит в столицу нацистов. Уж я бы очень постарался, готовя особые гостинцы.

Тут, если говорить начистоту, и в мой огород можно кинуть камень. Ведь я мог остаться и за три дня приготовить пять-шесть ФАБ-1000, или хотя бы «пятисотки», превратить в «перунки». А уже их наши бомбардировщики скинули бы на станцию с высоты нескольких километров, находясь в зоне недоступности основного количества финских средств ПВО. Для однотонных бомб это нормальная высота бомбардировки.

Кстати, возвращаясь к теме «перунок». А ведь можно заговорить не тысячники, а какие-нибудь трёхтонки, если они уже имеются в этом времени. Про ФАБ-5000 я точно помню, что их стали планово создавать лишь к концу войны. Что же до бомб меньшего тоннажа, то тут в памяти пустота. То ли были ФАБ-3000, то ли только проектировались и в итоге отложили на дальнюю полку, дав свет пятитонкам, которыми в сорок четвёртом поставили на колени фиников. К слову сказать, в сорок четвёртом СССР тоже как следует отбомбился по Хельсинки. В ход пошли несколько ФАБ-5000, которые только-только увидели свет. Потом этими бомбами рушили самые мощные укрепления немцев, на которые можно было навести авиацию.

«Хм, — вдруг пришла мне в голову мысль, — а если наши построят ядрен-батон раньше пиндосов? И если меня попросят нашего русского „малыша“ заговорить? А если его сбросят на Берлин? Интересно, сколько сейчас там народу живёт? Миллион есть или больше? — меня непроизвольно пробила нервная дрожь от этих „если“, когда представил, что сделает такая атомная бомба. Американский „малыш“ имел мощность что-то около тринадцати килотонн. И он снёс до основания крупный город, хоть тот и был построен из картона и деревянных реек. А если я усилю магией эти килотонны, то уже от каменного города останутся рожки да ножки со всем населением. Миллион трупов! — На хрен, я на такое не подпишусь. Думаю, что и кремлёвские руководители тоже не пожелают войти в историю такими палачами. Тем более они должны прочитать мои книжки, где описывались послевоенные отношения к Союзу. Хотя если жахнуть такую дуру где-нибудь в океане с намёком и на зависть злейшим друзьям, то сплошная польза может выйти, ха-ха-ха».

Глава 3

Нашим главным врагом оказались не финны, а снег. На тонком слое отпечатывался каждый мой и Сашкин шаг. Невидимость не спасёт от обнаружения в подобной ситуации. Какой толк от неё, если враги будут тащиться позади в полусотне метрах по натоптанной нами стёжке?

— Пойдём через всю толпу, — предложил я Сашке. — До переднего края дотопаем как есть. Пусть даже и найдут наши отпечатки там, но затем они смешаются с финскими. И пускай они потом ищут ветра в поле. Может вообще удастся найти попутный транспорт до станции.

Тот секунд пять размышлял и кивнул:

— Добро, Андрей. Так и поступим.

И я, и командир воспользовались моими оберегами для скрыта и повышения возможностей организма. Друг друга мы видели без проблем, как обычно, Сашке без них было никуда. Я же просто решил сэкономить волховскую энергию. Активировали их ещё на нашей стороне и незамеченными прошли мимо красноармейских «секретов» и постов в траншеях на передовой. Без проблем миновали минные поля и проволочные заграждения, благо, что расположение наших мы знали. А к финнам вышли по местности, которая была совсем недавно обстреляна из орудий и миномётов. Если там и стояли мины, но большая их часть благополучно сдетонировала.

— Следы, Саш, — я даже при равных возможностях из-за использования оберегов был чуть-чуть лучше напарника. Быстрее, зорче, выносливее. И потому первым увидел свежие отпечатки ног на снегу, петлявшие среди воронок.

— Вижу. Разведчики, полагаю.

Чужие следы вели в сторону наших позиций. Возьми мы метров на двести правее, когда вышли из своих окопов, могли бы наткнуться на тех, кто оставил вот эти отпечатки. Всего их было трое человек. Один в сапогах и двое в валенках

— Догоним? — предложил я.

— Только время потеряем и нашуметь можем. У нас другое задание. Лучше оставим им сюрприз, — отказался тот от предложения. — Пойдут они здесь, по уже проверенной тропе. в этом уверен.

Сюрпризом стали две заговоренные «эфки». В них заменили запалы на те, у которых были спилены замедлители в капсюле. После чего сообразили растяжки. Снегом присыпали гранаты и максимально возможно вытянули проволочки колец из отверстия в запале. Сделали так, чтобы чека легче выскочила. А то вдруг замёрзнет из-за снега сверху? Хотя соглашусь, что сильно рисковали вызвать преждевременный подрыв гранаты. Именно поэтому финальную работу с кольцом проводил я, а Сашка лежал в двадцати шагах.

Чужие следы привели нас к вражеским передовым окопам точно к пулемётному гнезду. Рядом с выкрашенным в белый цвет «максимом» зябко съёжились два рядовых финика. У одного на плече висела финская «мосинка», а у пулемётчика на боку на шинели болталась клинообразная крупная пистолетная кобура.

На секунду мне захотелось отправить обоих на небеса, но сдержался. Вот если бы мы возвращались с задания, то судьба обоих финнов была незавидной. А так — пусть живут. Может, ещё доведётся нам с ними встретиться на узкой тропинке. И тогда этой парочке точно не повезёт.

С финнами я встречался на СВО и любви с гуманизмом к ним не испытываю. Как и