Целитель #17 Этот мир, придуманный нами - Валерий Петрович Большаков

«Задание выполнено, — билось в голове. — Задание выполнено!»

Вечер того же дня

«Гамма»

Москва, Манежная площадь

Ивернева здорово устала, хотя народ в «Пятерочке» пострадал не сильно, испугался больше. Кого-то порезало стеклом, кто-то упал и ударился… Одного мужичка крепко приложило бутылкой водки «Финляндия» — молоденькая продавщица обмотала ему голову бинтом. Хотела уже вскрыть сосуд, чтобы продезинфицировать рану, но пострадавший шибко возмутился подобным кощунством, да так и пропал — вместе с бутылкой…

«Просканировав» себя, Тата пришла к выводу, что ее утомление — от нервов, и решила: пора уходить!

А на той стороне улицы машин понаехало… И МЧС (что-то вроде Центральной Аварийной Службы в «Альфе»), и милиция, и «скорые». Синие да красные огни так и кружатся, метут по снегу, по стенам, по лицам оперуполномоченных…

Под шумок Наталье удалось незаметно улизнуть — она сбежала вместе с хихикающей студенческой парочкой. Тем тоже неохота было задерживаться — и обрекать себя на нудные расспросы. За час до полуночи!

На станции метро «Кузьминки» Наталья до того задумалась, что пропустила поезд. Душа и ум не сошлись.

Ведь, если рассуждать логически, в понятиях дисциплины и долга, ее путь должен лежать в знакомую гостиницу «Сокольники» — она там всегда отсыпалась во время визитов в «Гамму».

Но Тата приняла иное решение — и отправилась на Манежную площадь. Почему ее потянуло на «место преступления», хоть и предотвращенного, она понимала смутно.

Убедиться, что всё в порядке? Да нет… И так было ясно, что уже никакая сволочь не испортит людям праздник, а «черная вдова» отправилась к Басаеву с Дудаевым.

Выйдя на станции «Охотный ряд», Наталья у входа в подземный вестибюль столкнулась с Михаилом Гариным, живым и невредимым. Правда, выглядел он не очень — постоянные разлады в семье вредят здоровью не меньше курева и пьянок.

Тате хватило одного взгляда, чтобы понять — миновавший ее мужчина прожил жизнь без любви. Он был сдержан и хмур, но… Симпатичный, в ее вкусе…

А толпа вокруг шумела на все лады — люди кричали, пели, смеялись, радуясь жизни и наперебой поздравляя друг друга с новым годом, с новым счастьем…

Понедельник, 3 января 2011 года. Вечер

«Альфа»

Ново-Щелково, проспект Козырева

«Обратная абаркация» прошла в штатном режиме. Никакой «машины времени» под рукой у Таты не было, да и к чему она? Можно же просто «загоститься» в «Гамме» на пару дней — и переправиться в «Альфу» обычным путем, транспозитируясь.

Ивернева фыркнула, и покачала головой. Надо же… Как быстро человек привыкает к небывалому, воистину фантастическому! Подумаешь, мол, переместиться из одного пространства в другое! Делов-то…

Загорелось зеленое табло, и дверцы альфа-ретранслятора с шипением ушли в пазы. А следующим звуком, достигшим ушек Таты, стали бурные аплодисменты встречающих. Растерявшаяся Ивернева замерла, узнавая Путина, Москалькову, княгиню, Михаила…

И все улыбались ей, кивали приветливо…

Собравшись, Тата приблизилась к Татьяне Николаевне, и четким, позванивавшим от волнения голосом отрапортовала:

— Товарищ начальник Управления Службы Безопасности Сопределья в «Бете»! Докладывает майор Ивернева. Задание выполнено!

Москалькова шумно выдохнула — и облапила товарища майора, воркуя:

— А я и не сомневалась! Никто из нас не сомневался…

— Мы только переживали за вас, Наталья Мстиславовна, — сказал, посмеиваясь, Путин. — Всё время держали пальцы скрещенными и стучали по дереву!

— А я еще и плевалась! — гордо произнесла Елена фон Ливен, сразу уточняя: — Через левое плечо!

— За успех надо выпить, товарищи! — решительно вмешался Гарин. — А то, как-то не по-русски получается!

Все оживились, задвигались, председатель КГБ СССР лично откупорил шампанское и разлил по бокалам.

— За вас, товарищ майор! — шутливо прищурился он. — За победу!

Граненые сосуды сошлись с тающим звоном.

— А закусь? — спохватилась Москалькова.

Ее сиятельство сделала величавый жест в сторону резного столика.

— Извольте! — ухватив бутылку за горлышко, она глянула на этикетку. — Полусладкое… Рекомендую сыр грюйер или фуа-гра!

Слушая княгиню, Гарин улыбнулся и увлек Тату к соседнему столу.

— Угощайтесь! — подцепив канапе с нежной красной рыбкой, он показал пример. — М-м… Нерка! Обожаю нерку. А вы?

— Может… на «ты»? — неуверенно молвила девушка.

— С удовольствием! — Михаил лукаво улыбнулся. — А ты ведь не удержалась тем вечером… И рванула на Манежную! Да? Зачем?

— Ну-у… — затянула Ивернева, румянясь.

— Хотела меня увидеть? — мягко спросил Гарин.

— Да… — смутилась Тата. — Хотела… своими глазами… что жив, что… Вот…

— Увидела? — голос Михаила звучал серьезно.

— Да-а… — девушка смутилась еще сильнее. — Мельком. — Медленно вдохнув, отчего ее и без того высокая грудь поднялась еще выше, она выдохнула, и поинтересовалась, распахивая глаза еще пуще: — А откуда ты знаешь, что я там была?

— А я там тоже был, и тебя видел — причем, в этой вот, «лисичкиной» шапке.

— Но… — удивленный взгляд девушки налился прозрачной голубизной. — Но как? Как это могло быть?

— Очень просто, — наметил улыбку Гарин. — Я видел тебя там в своей «прошлой жизни»! Значит, всё произошло именно так, как и должно было произойти. Не меняются же мои воспоминания в зависимости от того, как мы изменяем реальность! Хотя кто его знает…

Глава 3

Вторник, 11 января. День

«Гамма»

Лос-Анджелес, бульвар Сансет

Данила Багров, бывая в «Городе ангелов», всегда останавливался в «Беверли Хиллз». И не то чтобы «положение обязывало» — он никогда не кичился своим богатством, а купеческие замашки «новых русских» откровенно презирал.

Просто нравился ему этот нескромный отель, прозванный «Розовым дворцом», хотя сам город Данил Ильич терпеть не мог и, с удовольствием вспоминая «Незнайку на Луне», звал дурацкий мегаполис Лос-Поганосом.

Он и номер старался забронировать один и тот же — угловой «люкс» на третьем этаже, с видом на голубой бассейн. Сейчас, правда, не очень-то и тянет окунуться — зима, она и в Калифорнии зима. Зябким днем градусы подтягивало до отметки «17», а ночью опускало до плюс шести. «Пляжный штат», ага.

Данила прикрыл окно и задернул невесомую занавеску. Продует еще… Так-то он вполне себе крепок.

«Старость меня дома не застанет!» — отдалось эхом улыбки.

Багров подмигнул своему отражению в винтажном трюмо — розовые, висящие мешочками щеки дрогнули, а в ярко-синих глазах колыхнулся живой блеск.

«Шестьдесят лет. Полет нормальный!»

Мягко застрекотал телефон. Данила придал своей походке нарочитую пружинистость — просто похвалиться