Шурик 1970 - Петр Алмазный

такси. Бунша за короткое время успел прилично накидаться, уходить не хотел, требовал продолжения банкета, и Ульяна Андреевна еле-еле его увела.

Соседи в доме-гармошке обрели вожделенный покой. Только в квартире Шпака все еще ярко горел свет. Там шла игра.

Играли два профессора — настоящий Михаил Абрамович и пан Профессор из кабачка. А также пан Гималайский и присоединившийся к ним Шпак, который, оказывается, тоже любил это дело.

Я в качестве зрителя сидел на диване, Зина тихонько сопела, привалившись к моему плечу. Очень хотела посмотреть, как серьезные мужчины играют в карты на деньги. Мечтала когда-нибудь побывать в казино. Но почти сразу заснула. Устала от праздничных хлопот. Я тоже зевнул и посмотрел на часы. У Шпака они были старинные, настенные, с маятником. Антиквариат! И время-то какое — ровно полночь! Двенадцать или ноль-ноль по Московскому времени.

А я заметил на диване раскрытую книгу. Шпак любит читать? Я посмотрел обложку и очень удивился. «Солярис» Лема? * Шпак любит фантастику?

«В Петропавловске-Камчатском — девять утра», — сообщило с кухни радио.

Минутная стрелка на часах едва заметно дернулась и перескочила на одно деление.

— А ладно, пан или пропал. Еще польска не сгинела! Девять пик! — объявил пан Профессор.

— Азартны вы, уважаемый, — сказал Лопух и объявил вист. Шпак сказал: «Пас», Гималайский кровожадно улыбнулся.

Лопух со Шпаком разложили карты. «Без двух» — сокрушенно признал пан Профессор, посмотрев расклад, и сбросил свои карты на стол.

Игроки быстро записали висты, Шпак наполнил рюмки гостей вискарем из большой бутыли, подошел к балкону, сдвинул шторы, открыл дверь.

— Ясновельможные паны могут курить, — разрешил он и поставил на стол деревянный ящичек с сигарами. — Прошу угощаться.

Потом посмотрел на меня, достал из шкафа еще коробку, вручил мне.

— Простите, Саша, совсем забыл про подарок на новоселье. Это вам!

— О, подарок! Что скажете про наш подарок? — спросил меня Лопух, наблюдая, как пан Профессор тасует карты. — Придумывали всей кафедрой.

— Извините, Михал Абрамыч, не посмотрел еще, — признался я.

— Правильно, что не посмотрели. Ибо — ничего бы не поняли. Просто ящичек со шнуром и штекером. А меж тем, это — печь эсвэче. Одна из первых в мире. Слышали что-либо про это?

Я по простоте душевной кивнул:

— Микроволновка?

Профессор даже не посмотрел в свои карты. Бросил их на стол:

— Друзья мои! Посмотрите на этого юного нахала! Он бьет маститого профессора как туз валета. Я говорю о совсем свежем научном открытии с величайшим потенциалом, а он уже о нем знает и даже придумал название. Микроволновка! Звучит! И в точку! Вот что значит знать языки и оперативно читать научную литературу. Это — опытный экземпляр, Саша. И даже подойдет для вашего замечательного автомобиля при выездах на природу. Достаточно подключить к аккумулятору и никакого костра не надо…

— А что за автомобиль? — спросил пан Гималайский, выпуская клуб дыма. Восторженно покачал головой, оценивая качество табака. — Что-то новое, американское? Или наша «Лада»? Я слышал — очень хорошая будет машина. Я записался в очередь. Однако, пять триста….

— Пять пятьсот, — поправил пан Профессор. — Тоже встал в очередь. Со своим «Москвичом» я, признаться замучался. А «Жигули» хвалят.

— Не сомневаюсь, что машина будет хорошая, — сказал Лопух, все-таки берясь за карты. — «Фиат — 124», ездил на таком в Милане на симпозиуме. Их там в качестве такси используют. Желтенькие такие. Очень удобная машина, резвая, но… Дороги, наши дороги… Не уверен, что их «Фиат» для наших дорог. По асфальту еще терпимо, но много ли у нас того асфальта? А сыграю-ка, я, друзья мои, мизер. Ибо время позднее, а завтра на работу.

Лопух без особых проблем сыграл свой мизер, игроки быстро подсчитали итог, Гималайский с паном Профессором полезли за бумажниками. Но Лопух со смехом сказал, что возьмет с них выигрыш только контрамарками в Театр Сатиры. Те охотно согласились. Шпак расплатился коньяком. Сказал, что от благодарного клиента. Гости засобирались домой.

— А что, Саша, не подкинете ли своего непосредственного начальника до дому? — вдруг попросил Лопух. — Я заметил, что вы сегодня не выпивали.

Я осторожно освободился от объятий Зины, Шпак тут же заботливо накрыл ее пледом. Жестом показал, что позаботится о сонной красавице.

Я понимал, что профессор попросил подвезти его не из присущей его народу экономности. Кажется, он хотел сказать мне что-то важное наедине. Мы тепло распрощались с остальными игроками у подъезда, посадили их на такси, помахали вслед. Прошли к Букашке. Лопух дважды обошел ее вокруг, кивком оценил колеса. Попросил открыть капот. Посмотрел, сказал:

— Горе мне, старому дураку! Если бы тогда, год назад, когда вы впервые подошли с этим вопросом, я отнесся бы к этому серьезно… Глядишь, числился бы уже научным руководителем перспективного проекта союзного значения. И присвоил всю славу себе, а вас бы сослал на периферию… Шучу, шучу… Вот что, Саша, я хотел вам сказать, было тяжело, очень тяжело. Я про дела в институте. Руководство требовало вашей крови. Уже назначили дату парткома. Ваши перспективы были совсем незавидны, ну и для меня готовилась хорошая такая плюха. За потерю бдительности по партийной линии. И вдруг, как отрезало. Не знаю, что за таинственный покровитель за вас похлопотал, но снимаю перед ним шляпу. Сверху дана команда вас не трогать, а наоборот, всячески вам содействовать. Так что можете вернуться на кафедру хоть завтра. Но… Любит царь, да не жалует псарь. Слышали такое? Я бы вам посоветовал не торопиться. Как вам работается с детишками?

— Нравится! — ответил я.

— Вот и славно. Поиграйтесь с детишками в машинки месяцок, а там отпуска, санатории, дачи… При заводе спокойнее. Я, кстати, с директором АЗЛК знаком. Хороший мужик, трудяга! Я ему про вас позвоню. Чтобы не обижал. Ну что, поехали, прокатите старого дурака на машине будущего.

Я кивнул и вдруг вспомнил про формулу Березина. Что, если показать ее профессору? Уж он точно разберется. Я сунул руку в карман куртки. Но записной книжки там не нашел. Бумажник с правами был на месте, а книжки не было. Ни в левом кармане, ни в правом. Нигде! Я снова похлопал себя по карманам. Ну нет ее, чего без толку хлопать?! Попытался вспомнить, когда в последний раз ее видел.