Прорвемся, опера! Книга 2 - Никита Киров

И никто никогда не мог угадать его профессию. Просто не сочеталась она с его обликом.

Титульную внешность портил только один недостаток — косоглазие, левый глаз смотрел чуть в сторону. Это уже научились править, но Ванька чего-то ждал, операцию не делал, и очень переживал из-за этого, поэтому так до самой старости и не женился, даже постоянной подруги не было.

Друзьями мы с ним не были, но работать с ним было просто, характер у него не вредный, а лёгкий, юморной, что для людей его профессии — огромная редкость. Такому, как говорится, палец покажи — засмеётся. Вот я и подошёл первым, заодно не мешало немного отвлечься от мыслей по делу.

— Столько о вас слышал сегодня, — Ванька крепко пожал мне руку и потряс. Пальцы крепкие. — Это же вы в глаз кого-то подбили? И банду целую заставили сдаться? И на стрелку с братвой ездили.

— Можно на ты, — поправил я. — Много чего говорят. Павел.

— Ваня, — представился он и подошёл знакомиться к Якуту. — А вы же Андрей Сергеевич, да?

— А ты кто? — удивился тот.

— Буду теперь частенько работать с вами. Я новый судмедэксперт, прислали из области на укрепление, так сказать, местного Бюро судебной медицины. Вчера приступил.

Да, образ жизнерадостного спортсмена вообще никак не сочетался с должностью человека, осматривающего и вскрывающего трупы и работающего в морге. Но, с другой стороны, косоглазие ставило крест на работе в милиции, куда он стремился с детства, вот он и пошёл в мед, а по итогу выбрал такую непростую профессию. Не мент, но близко к нам по роду деятельности.

— А Ручка чего? — продолжал удивляться Филиппов.

— Спёкся Ручка, — с горечью сказал сам Яков Вениаминович, выруливая из-за спин гаишников. — Не нужен больше никому старый Ручка. Вот как бывает, молодого прислали, а я двадцать пять годков на одном месте отпахал. Эх…

— Да ладно тебе, — успокоил я Ручку. — Тебе же помощника прислали, а то ты один и живых освидетельствуешь по материалам, и трупами занимаешься, и дежуришь, считай, бессменно. А так легче будет.

— А я помощи не просил! — вдруг взвизгнул Ручка. — Может, я один хочу справляться?

Он чуть осекся, а потом тихо добавил, но я расслышал:

— В этом вся моя жизнь ведь.

Он, трезвый и злой, что случалось очень редко, сразу прошёл к разбитой машине, чтобы осмотреть труп.

— Хоть не лопатой его собирать, — пробурчал старый судмед. — Но я-то ладно, ко всему привычный, и к авариям, и к утопленникам, и к мумиям, которые годами в квартирах лежали, брошенные. Всё видал, не то, что молодёжь, эти сразу нос воротят. Ты хоть раз видел труп, который в канализации три месяца лежал? А я с такими каждый день работаю! А при эксгумации присутствовал? Нет? То-то же! И главное, все, чуть что, так сразу — Ручка, смотри труп! А как не нужен стал — сразу на выход готовят…

— Никто вас не выгоняет, — тут же сказал Ванька. — Наоборот, все хвалили, как опытного специалиста. Вы же мой наставник, Яков Вениаминович.

— Рассказывай мне тут, наставник… Х*явник!

Он склонился над телом Рудакова и продолжил ворчать, попутно осматривая повреждения на теле. Понятно, почему появление младшего помощника его расстроило, ведь это может означать, что его самого скоро пнут на пенсию. Вот Ручка и негодовал, срываясь на Ваньку, а тот старался не обращать внимание на вредного деда и работал.

— Пьёшь ты много, Яха, — негромко заметил Якут. — Если бы не пил, к тебе бы и вопросов не было.

— Все пьют. Ты не пьешь? Ткни мне пальцем хоть в одного, кто не пьет!

Пока они препирались, я стал размышлять. С рутиной на месте ДТП справятся и без меня, а мне надо подумать о дальнейших шагах по дороге домой.

Пистолет Верхушина нашёлся, Рудаков зачем-то взял чужое, да ещё достаточно заметное оружие себе. Обыск на даче ничего не показал, кроме того, что она заброшенная, но свежие продукты у бывшего следака были. Покупал сам или кто-то ему привозил?

Чья это машина, ещё надо выяснить, потому что номеров нет, но тут справится ГАИ. Я разве что могу придать им ускорения, поговорив с кем-то из ответственных напрямую.

Но вопросов оставалось много.

Чеченец Султан так и не позвонил, и вечером я отправился в гости к Ирине, захватив тортик. Обсудили, что стряслось с Рудаковым, она была уверена, что всё, в связи со смертью подозреваемого дело по убийству Верхушина можно прекращать, но я всё же хотел закрыть последние белые пятна. Короче, обсудили всё, говорили о работе… и не только это, конечно. Когда мы закончили утрясать рабочие моменты, вечер продолжился более приятно.

А ранним утром я зашёл в ГОВД, прекрасно зная, что ночью сегодня никто не спал. Как и думал, ночью у всех было очень много работы. Изолятор и обезьянник переполнены, причём, в основном, молодёжью, захваченными ночью в ходе обещанного маски-шоу на дискотеке и в местных ночных клубах.

Опера работали почти все, домой ещё никого не отпускали. Я зашёл к коллегам, а у них на столе красовался богатый улов: кастеты, выкидухи, самодельные нунчаки, крупные вентили от кранов, заточки, должна быть и травка, сто пудов, но было кое-что и посерьёзнее.

— Видали, — опер Литвинов, один из наших «наркоманов», привлечённый к этой операции, показал всем компактный короткоствольный автомат со складным прикладом. — Никогда с таким не встречался. Это китайский?

— Это Борз, — пояснил коротко-стриженный мужик в чёрном бронежилете. Офицер из ОМОН, но я его не знал. — Армянский автомат, я такие в Нагорном Карабахе видал.

— Чехи ещё такие делали, наладили производство при Дудаеве, — добавил другой омоновец, рыжий здоровяк, и закурил. — Нас тогда в командировку туда отправляли, целую партию таких нашли, на границе. А вот это, — он подобрал нож из кучи, — как он с ним вообще ходил? Ножик как у Крокодила Данди!

Нож-то и правда знатный — могучий, огромный, настоящий тесак. Неудивительно, что тут же стоял криминалист Кирилл и жадно глазел на вожделенный холодняк.

— Автомат у братвы изъяли? — поинтересовался я.

— Ага, Паха, — Литвинов меня заметил и кивнул в знак приветствия. — Постреляться где-то хотели, да не дали им.

Подробности может сказать