Старая школа рулит - Дмитрий Ромов

в машине грелся в гараже. Уснул и не проснулся. У него машина была, ну такая… ретро. Американская. Любил он её очень. Вот в ней и ушёл. Только парни говорили, что он не бухал… Такие вот дела. Ладно, Краснов, иди, собирайся. По поводу тренировок… Молодец. Тебе ещё работать и работать, конечно, но мне нравится, что ты не ноешь. Есть цель надо идти. Всё. Давай.

* * *

После тренировки я пошёл в баню к Кукуше. Из головы не шёл Эдик Калякин. Вот, совсем недавно он тянул пивко, курил, смеялся, балагурил, а оказывается, уже и в живых нет давно. И ещё оказывается, что если у кого и могли быть материалы на Никитоса, то у него.

Надо было узнать про Эдика как можно больше. Краб, что знал сказал. Надо поискать тех, кто знал его тогда. Пройтись по бывшим коллегам. Эдуард жил в общаге, но у родителей был дом в Черновке. Мы к ним ездили в баню. Парились, пили пиво, смеялись…

И тачку он держал там же, у родителей в гараже. Купил лохматину шестьдесят девятого года, «Мустанг». Лет пять её восстанавливал, но сделал…

— Бутылочку «Боржоми», пожалуйста, — улыбнулся я корпулентной буфетчице Любе. — А дядя Слава-то здесь?

Она, не говоря ни слова, повернулась и пошла в служебное помещение, и почти сразу оттуда выглянул Кукуша.

— О! — улыбнулся он. — Серёга! Здорово! Ну, как жизнь школярская?

— Нормас, дядя Слава, а у тебя?

— Всё путём. Какие планы? Сегодня никуда не едем?

— Да есть одна мыслишка. Ты когда сможешь?

— Так сейчас могу, — с готовностью воскликнул он.

— Ну, тогда погнали.

* * *

Черновка за последние тридцать лет практически не изменилась. Появились, конечно, дома, похожие на дворцы, но общий ландшафт остался тем же. И стояли эти вычурные новоделы между почерневшими хибарами, как нарядные мухоморы в осеннем лесу.

В остальном всё было тем же, что и раньше. Те же узкие и грязные улицы, те же покосившиеся заборы, то же здание магазина и бетонный навес автобусной остановки. Только деревья вымахали и кусты разрослись.

— Здесь и двадцать лет назад всё так же было, — усмехнулся Кукуша, — и тридцать, и пятьдесят.

— Заповедник, — согласился я.

Мы медленно ехали по переулкам. Направление движения, в отличие от домов, поменялось. Появились участки с односторонним и лежачие полицейские.

— А вон там налево, — показал я.

С последнего раза, когда я был здесь, прошло не так уж и много времени. Месяца три, может, быть.

— Останови у того дома, — показал я на крашенный голубой краской забор.

Машина остановилась, но выходить я не торопился. Мы посидели несколько минут, наблюдая за улицей. Ничего не происходило. Прохожих не было, царили покой и умиротворение.

— Ладно, — кивнул я. — Пойдём, глянем. У тебя пушка с собой?

— Нет, — насторожился Кукуша. — Ты же не говорил…

— Хорошо, что не с собой. Я к тому, что незачем её возить постоянно. Мало ли что.

— Ну, да…

Мы подошли к калитке Калякинского дома. Было видно, что здесь давно никто не жил. Забор завалился, ворота просели, висячий замок на калитке весь проржавел. Травища перед калиткой была по пояс. Сухая, жёсткая.

— Зайти хочешь? — уточнил Кукуша.

— Да, я б зашёл, — кивнул я.

— Щас…

Он вернулся к машине и через минуту принёс монтировку. Просунул её в проушину замка, огляделся по сторонам и резко надавил. Ломанул. Дужка хрустнула и замок глухо упал в траву. Кукуша рванул на себя калитку, и она поддалась. Открылась, правда не полностью, наполовину. Мы пролезли в открывшийся проём и оказались во дворе. Здесь царило запустенье. Весь двор порос травой и кустарником. Не видно было ни дорожки, ни крыльца. Дом стоял в глубине участка, но пройти к нему сейчас было просто невозможно.

За домом виднелись баня, сарай, дровник. Видеть двор, где я бывал и проводил время в окружении близких друзей в таком виде, было печально.

— Давай зайдём в гараж, — предложил я.

Он был ближе всего к нам, и растительность тут была не слишком густой. Я пробрался к воротам и потянул за ручку. Деревянная створка скрипнула и поддалась, приоткрылась. Из-за всех этих джунглей открыть ворота широко не получилось, но чтобы пройти, места было достаточно. Мы пробрались внутрь.

Я щёлкнул выключателем, электричества не было. Тогда я посветил фонариком. В гараже было темно. Кукуша тоже включил фонарик на телефоне. Машина стояла здесь. Она была закрыта чехлом. Пыльным, грязным, затянутым паутиной и плесенью. Я приподнял чехол и увидел знакомый бампер. Это был тот самый Калякинский «Мустанг».

Я продрался вдоль машины в заднюю часть гаража. Посветил и увидел металлический стеллаж. На нём стояли коробки. А рядом с коробками прямо на полках лежали папки с бумагами.

— Ни хрена себе! — удивился я.

— Чего там?

— Да сам не пойму… Неужели материалы? По ходу дела старые… Чёт много…

Я продвинулся дальше и увидел, что весь пол между стеллажом и багажником машины был завален бумагами. Кукуша протиснулся ко мне и посветил фонариком.

— Да, хрен мы в такой темноте разберём, что к чему, — сказал он. — Надо с генератором приезжать…

— Это вряд ли, — послышался резкий голос от гаражных ворот и раздался короткий щелчок.

И тут же три раза лязгнул затвор посылая в нашу сторону раскалённых пчёл. Пык-пык-пык, влипли они во влажную картонную коробку.

— На пол! — крикнул я и толкнул Кукушу, и в этот момент затвор лязгнул ещё раз.

Кукуша коротко вскрикнул и рухнул на бумаги.

20. Кажется мы встали на верную дорожку

Пистолет был явно с глушителем. И если это не было засадой, то чем это тогда было? А если это была засада, то кто предупредил о нашем возможном прибытии? Краб? Почему бы и нет, конечно, но это бы означало охренеть какую степень его вовлечённости и информированности, что само по себе было маловероятным…

Кто ещё? Кто-то тупо мог сесть нам на хвост, выследить и, воспользовавшись моментом, напасть. Место вполне подходящее. Кто? Например, теоретически, Никитос мог прицепить мне хвост с приказом мочить. Только вот по какой причине? Потому что я поиздевался над его сынком и посидел в винном баре с его бывшей женой?

С таким же успехом можно было