Чëрный Выброс: подкритическая реактивность - Радислав Лучинский

родной параллели мира в две тысячи девятом году. Раньше, чем в вот таком виде родилась.

Рэй метнулся к своей принцессе. Взять за руку и уж тем более, обнять, конечно, не посмел. Тихонечко потрогал за рукав — "я здесь, я с тобой". О том, что произошло с Игналинской Атомной Электростанцией, Фея Озера почти никогда вслух не говорила. И никто другой не решался с ней об этом первым заговорить. Но все всё знали. Оксана тоже.

Бедный Эрик растерянно переводил взгляд то на дочку инженера, то она Лину с Рэем.

— Ребят… Ну, действительно, не надо! Пожалуйста!

Оксана несколько раз шумно вдохнула и выдохнула. Поправила волосы. Расстегнула верхнюю пуговицу на чëрной блузке. Смахнула с лица слëзы. Ещё раз поправила волосы.

— Извините… И… Рэй, отдельно извини!

— Это ты меня извини, — с облегчением выдохнул он, — Ты же знаешь, у меня характер поганый. Взрываюсь с пол-пинка. И Лина мне вечно САОР устраивает.

— Что устраивает?

— САОР — это Система Аварийного Охлаждения Реактора.

— То-есть, по-человечески говоря, головомойку! — Оксана нашла в себе силы улыбнуться.

— Ну, да! — Рэй соорудил на лице улыбку в ответ.

— А всё-таки странные вы, — Оксана вздохнула, — То нормальные, обычные, как всё, а то вдруг мудрецы какие-то. А потом оп! — и вообще, как маленькие дети. Я никогда, наверно, не привыкну.

— Ну, понимаешь, это потому что возраст активити условен. И неопределим по большому счëту, — принялся объяснять Рэй, радуясь, что Оксана хоть немножечко отвлеклась от своего горя, — Наши личности формируются постепенно на основе ноосферы, накопленной станцией. Прикинь, сколько мне должно быть лет, если Светлоярскую АЭС начали строить в 1969-м году!

— А вот личный опыт, непосредственный — другое дело, — подхватила Лина, — Он начинает копиться с момента эээ… вочеловечивания. Когда появляется именно активити, как таковой. И с этой точки зрения Рэю три года. И нам всем тоже. А внешне мы, когда только что появились, выглядели как двенадцатилетние, поэтому в документах для школы для простоты так и записали. Вот и считай, как знаешь. Большинству людей это просто мозги в бантик завязывает.

— Мне не завязывает, — успокоила Оксана, — Мне наоборот, так интереснее. Кстати, можно, я ещё спрошу?

— Давай! — Рэй и Лина нечаянно сказали это хором.

— А почему именно атомные станции? Нет, если вопрос совсем бестактный, не отвечайте! Просто любопытно. Почему только АЭС, А не какие-нибудь старинные соборы? Или вокзалы, например?

— Или египетские пирамиды! — подхватил Рэй, — В разных параллельных мирах. А если серьёзно, учëные ещё не нашли толком ответ на это. Известно только — из наблюдений, что если какая-то АЭС — пробуждëнная, то-есть уже обладающая аномальной силой, то она постепенно как бы заражает ею ещё одну или несколько. На ближайших координатах. Так как раз Эрик появился, кстати. "Эпи-Центровцы" захотели проследить, куда определëнной конфигурации импульсы с нашей Светлоярской постоянно уходят. Поручили нам с Линой поискать эту координату. Я и нашёл. ЛАЭС на параллельной Земле.

— И какой там год?

— Две тысячи двадцатый. Но наши всерьёз там ситуацию не изучали — ресурсов не было. И к тому же там эпидемия какая-то. Так что Эрика забрали — и всё.

— Эпидемия? — переспросила Оксана, — И наши власти ничем не захотели помочь той другой Земле?

— Говорю же — тогда ресурсов не было! Про эпидемию наши настучали в Аришму, у вельгенцев опыта было побольше, вот они и помогали. Так что теперь это их сектор.

Разговор потихоньку становился их обычным разговором. Обо всём на свете. Будто и не было ни страшной ночи на "Альтаире", ни их с Оксаной недавнего обмена ударами. Родившееся было недоверие таяло, как снег в печке. Ну ведь действительно — от боли и люди и альты чего только не наговорят. Что, всë принимать к сведению и в дальнейшем исходить именно из этого, что ли? Оксана — по-прежнему своя родная Оксана. И она даже извинилась! Вот с Чернобыльниковым вот так просто не помириться, у него, как выяснилось, принципы, с рэевскими несовместимые.

Мысль о Тошке была непрошенной, холодной и противной. И от неё кошки заскребли на активной зоне, хотя, казалось бы, их с однотипником разрыв — такая ерунда по сравнению со смертью Юрия Петровича и сиротством Оксаны. И, кстати, этот керогаз никчëмный даже и на панихиду не пришёл!

Неожиданно запищал коммуникатор, принявший важное сообщение. Рэй охлопал себя по карманам брюк, вредную машинку не нашёл, полез в тот, что на груди и только тогда сообразил, что пищит у Лины. Сигналы обновления переписок у них были одинаковые. Фея Озера достала свой приборчик, пробежала послание глазами и нахмурилась.

— Что там? — обеспокоенно спросила Окси, — У тебя лицо такое…

— Ничего страшного. Просто Михаил Константинович зовёт нас завтра в шесть часов к себе в "бункер". Говорит, что у нас мало времени.

— Всех — это значит всех? — уточнил Рэй, — Оксану тоже?

"А то ей явно хуже от разговоров про нашу операцию сейчас", — едва не продолжил он, но вовремя прикусил язык.

— Про Оксану сказано: пусть приходит по желанию.

— Я приду, — сказала дочь инженера Росшанского твëрдо, — Только пусть меня встретит и отведëт кто-нибудь, я же не знаю, что это за бункер, и как туда попасть.

Рэйден обещал, что проводит.