Андрей Бондаренко - Звонкий ветер странствий

«Парочку солёных фраз – на английском языке двадцать первого века! Даже, с использованием молодёжного специфичного сленга! – уточнил тут же запаниковавший внутренний голос. – «Что это может означать, а? А голосок-то – определённо – знакомый! Вот, оно даже как, блин чилийский, переперчённый…».

Вежливо попросив внутренний голос ненадолго заткнуться, Егор демонстративно откашлялся и непринуждённо высказал маленькую просьбу:

– Милая Наоми-сан, а зачем нужен этот дурацкий пластырь – на моих глазах? Я же ими не умею кусаться… Я бы понял, если бы вы мне заклеили рот, предварительно выбив половину зубов… Может быть, снимите? В плане – невинного одолжения…

– Ха-ха-ха! Какая смешная и актуальная шутка! Прямо – полный отпад! – тут же откликнулся звонкий и чуть насмешливый голосок. – Вы, уважаемый Егор Петрович Леонов, и в восемнадцатом веке не растеряли искромётного чувства юмора. Браво! Примите мои искренние поздравления, коллега!

Ну, что же, всё стало ясно. Вернее, ясно – только в глобальном плане, так сказать. А, вот, детали… Их только ещё предстояло прояснить.

Лёгкие, почти невесомые шаги, неприятные ощущения, причинённые резко отрываемым пластырем. Ладно, посмотрим – что к чему…

Егор осторожно приоткрыл глаза, старательно проморгался, привыкая к тусклому серо-желтоватому свету, царившему в палатке. Действительно, в её правом углу – на толстом деревянном чурбаке – стоял ярко-горевший масляный фонарь. Рядом с первым чурбаком располагался второй, на котором лежала приоткрытая кожаная сумка.

Наоми, проследив за его взглядом, ехидно и понятливо усмехнулась:

– Я, ведь, давно уже заметила, Егор Петрович, как вы поглядывали на мою заветную сумочку. Наверное, интересовались её содержимым? И правильно, что интересовались! А, что же, не проверили-то? Чего, уж, проще – скрутить меня, да и посмотреть. Хотя, может быть, скрутить – и не получилось бы… Но, согласитесь, можно было – если всякие сомнения и опасения настойчиво одолевали – и по голове мне предварительно вмазать чем-нибудь тяжёлым.… Да, опростоволосились вы, мон шер, дрозда дали… Непрофессионально это! Расслабились, разнюнились… Любовь-морковь, видимо, во всём виновата. Плохо она влияет на рыцарей плаща и кинжала, да и на телохранителей военных…

– А за что ты, мерзавка, убила Илью Солева? Что со всеми остальными? Надеюсь, что мои дети и жена живы? – хмуро поинтересовался Егор, внимательно и откровенно недобро рассматривая японку.

Нет, внешне она почти не изменилась – милое бледное личико, высокая и замысловатая причёска, Санькино нарядное платье, Гертрудина меховая накидка. Только, вот, на кисти правой руку обнаружились кварцевые электронные часы, да и глаза… Холодные и проницательные глаза уверенного в себе профессионала, не обременённого глупыми сантиментами…

Наоми, чуть передёрнув плечами, криво усмехнулась:

– Живы все, живы! Просто крепко спят. Что я – хищница какая? Опять же, существует чёткое задание, незыблемые инструкции… Солев? За то и убила дурачка симпатичного, что сунул Ильюша длинный нос – куда и не надо было. А, именно, в мою заветную сумку. А там – это самое! – вытянула вперёд левую руку, резко разжала маленький кулачок…

«Ох, ты, ёлы-палы!», – восхищённо присвистнул внутренний голос. – «Кажется, опять начинаются старые песни…».

На узкой девичьей ладони лежал обыкновенный медицинский шприц, наполненный красно-бурой жидкостью. Точно такой же – в далёком 2009-ом году – находился в руках у противного и мерзкого Томаса Самуиловича – в тот памятный день, когда Егора отправляли в Прошлое.

– Какая замечательная ночь! – томно вздохнула Наоми, бесконечно довольная произведённым эффектом. – Операция, похоже, завершена. До полуночи осталось, – мельком глянула на электронные часики, – десять минут, пятнадцать секунд.… Кстати, дорогой мой Егор Петрович, сейчас над благословенными чилийскими горами и льяносами идёт тихий дождик, практически – байу – сливовый дождь…

Глава девятнадцатая

Всё тайное – рано или поздно – становится явным

(Совсем немного – о смысле жизни)

Операция завершена? Интересное дело, однако…

«Ночь – с двадцать второго – на двадцать третье июня!», – первым прозрел догадливый внутренний голос. – «Не иначе, сейчас тебя, братец, будут переносить обратно – в приснопамятный двадцать первый век. Помнишь, Аль-кашар тогда, в древнем русском городе Пскове, тоже всё твердил про завершение дня летнего солнцестояния? Правда, нынче мы с тобой находимся в южном полушарии, поэтому гораздо уместнее говорить о дне зимнего солнцестояния…».

Егор, изо всех сил стараясь, чтобы его голос предательски не задрожал, спросил – демонстративно невозмутимо:

– И чем это я, собственно, не угодил уважаемому и мудрому Координатору? Когда же это я ему оттоптал любимую и нежную мозоль? Нет, уж, сделайте одолжение, скажите, пожалуйста, чем это я вам всем так мешаю? Ведь, Аль-кашар тогда чётко и доходчиво объяснил, что, мол, в результате моего вмешательства – в ход Истории – образовался новый, параллельный мир.… Ведь, так? Образовался?

– Образовался, – невозмутимо и холодно кивнула высокой и вычурной причёской Наоми. – Но это совершенно ничего не меняет.

– Почему это – не меняет? – буквально-таки взвыл Егор, не удержав внутри душащие его эмоции. – Ну, почему? Параллельный мир уже образовался, он существует и живёт, развиваясь по своим законам… Почему же меня надо непременно убирать из него? Ну, почему?

– По кочану! – насмешливо и паскудно улыбнувшись, ловко ввернула крылатое русское выражение японка, но уже через мгновение, опять став серьёзно-холодной, она вновь перешла на английский язык: – Самовольные и упрямые агенты, которые не подчиняются приказам непосредственных руководителей, никому не нужны. В любых мирах и в любые Времена… Эпизод с Аль-кашаром был обычной проверкой – на вшивость и элементарное послушание. Согласись бы вы, Егор Петрович, тогда на добровольное возвращение в двадцать первый век, глядишь, и вам бы пошли навстречу. Оставили бы здесь – с ненаглядной жёнушкой и детишками малыми, дали бы новое важное задание… А, так, кому вы, мой милый, нужны, если совершенно непонятно, что завтра ожидать от вас? По крайней мере, именно так и звучит официальная версия… А что у начальства на уме было на самом деле, о том знать рядовым пешкам не полагается… Я понятно излагаю?

– Понятно, – покаянно и хмуро вздохнул Егор. – А кто, если не секрет, заступит на моё место? И куда сейчас вы меня отправите? В смысле, в какой из двух параллельных миров? В какие конкретные года? В 2009-ый год, или в 2026-ой?

– В какие – конкретные года? И в какой – из двух параллельных миров? – зачем-то переспросила японка, внимательно посмотрев на наручные часы и подходя к Егору вплотную. – Извините, мон шер, но, честное слово, не знаю. Я же только старательная исполнительница чужих приказов. Меня, знаете ли, не оповещают – как о глобальных планах, так и о судьбоносных деталях… А вместо вас здесь старательно и целенаправленно поработает другой прямой потомок Александра Даниловича Меньшикова, родом из русской столицы Москвы. Дельный такой дяденька, прошёл очень серьёзный многопрофильный обучающий курс и нынче является одним из самых перспективных агентов славной службы «SV»… Как я оказалась на том странном корабле, который взяли на абордаж пираты Чёрной Бороды? Это очень долгая история, а со временем у нас – очень плохо. Нет времени – совсем… Ну, милый и славный Егор Петрович, вы готовы?

Показалось, или, действительно, у самого входа в палатку обозначилось какое-то неясное и подозрительное шевеление? Похоже, что и наблюдательная Наоми-сан почувствовала что-то аналогичное, шприц в её руке чуть дрогнул, и она неуверенно спросила – на прежнем ломаном английском:

– Кто там ходить? Кто – пугать бедную Наоми?

Ответом ей был оглушительный пистолетный выстрел, тесное палаточное пространство тут же заволокло густым пороховым дымом, глаза безудержно и противно защипало, а лёгкие и бронхи – под самую завязку – наполнились лающим кашлем…

«Однозначно, блин, дуплет! Однозначно! И, судя по характерному звуку, пистолет, скорее всего, саксонской работы…», – незамедлительно отреагировал сообразительный и внимательный к мельчайшим деталям внутренний голос. – «Дальше совершенно нетрудно предположить, кого мы сейчас с тобой, братец, увидим… О-па! На кисть руки капнуло что-то горячее… Кровь, понятное дело! Рядом что-то упало… Тело убитой Наоми-сан, ясен пень!».

Дым постепенно рассеялся, и пред ним предстала Сашенция – во всей своей красе: необычайно взволнованная и прекрасная, с умопомрачительно яркими и огромными глазами.

«С умопомрачительно – яркими…», – запоздало восхитился внутренний голос и потерянно замолчал…

Санька гордо задрала голову вверх, старательно сглатывая слёзы, подступившие к самому горлу, после чего – пристально и требовательно – посмотрела Егору прямо в глаза. Долго так смотрела, взгляда не отводя. Смотрела и непонятно молчала…