Царская дорога - Дмитрий Чайка

канал до моря Ретту, то можно пока обойтись вот таким способом. Он намного дороже, конечно…

— Но это потребует очень много дерева! — воскликнул Рамзес и тут же осекся. Чего-чего, а дерева у меня полно, в отличие от него. Он поморщился, вспомнив сей прискорбный факт, и нехотя сказал. — Да, это возможно…

— И эти мои купцы тоже заплатят тебе пошлины, — закончил я и вопросительно посмотрел на него.

Рамзес, подумав немного, решил, что он все равно ничего не теряет, и медленно наклонил голову. Я выдохнул и быстрым движением налил нам еще по пять капель. За достигнутое, так сказать. Фараон чиниться не стал, одним движением бросил в себя содержимое кубка и захрустел соленой дыней. Нет, он мне уже начинает нравиться.

— Эта карта — мой подарок тебе, — сказал я, и он величественно согласился, едва сдерживая жадную дрожь.

— А это что? — он с трудом оторвался от карты и подошел к следующему столику, где лежала коса-горбуша, одна из первых в этом мире. Он поднял ее и посмотрел на меня непонимающе. — Странное оружие. Им неудобно биться.

— Это огромный серп, мой царственный брат, — покачал я головой. — Один крестьянин за день уберет с таким впятеро больше, чем крестьянин с обычным серпом.

— Пустая забава, — фыркнул фараон. — Да еще и безумно дорогая. Дать крестьянину столько драгоценного железа? Безумие!

— Я в своих владениях уже начал давать, — развел я руками. — В наших горах эта штука незаменима. Мои люди успевают накосить травы для коров, да столько, что ее хватает на всю зиму. Просто представь себе, сколько сможет сжать крестьянин с таким большим серпом. Да он за день соберет весь урожай и будет просто валяться и смотреть, как по небу плывут облака.

— Никакой урожай не окупит таких расходов, — покачал головой фараон. — Да и куда мне девать лишних крестьян, если им нечего будет делать? Безделье черни пагубно для страны.

Бинго! Я едва не начал танцевать от радости. Я аккуратно подводил его к этой мысли, и он клюнул, словно карп в колхозном пруду.

— Я готов поставить тебе партию таких серпов, — сказал я. — В рассрочку на три года. Если твои писцы признают, что у них высвобождаются лишние руки, то я готов дать им работу. Твои мастера будут работать на моих стройках, а я буду платить твоей казне за это. Хочешь, железом, хочешь, бронзой, а хочешь, и серебром. Я поклянусь кормить их и заботиться о них. А если кто-то умрет, выплачу компенсацию его семье.

— Я не торгую своими людьми! — гордо вздернул подбородок Рамзес.

— А я и не покупаю их, — покачал я головой. — Я нанимаю их на работу. На определенный срок, после которого они вернутся домой с наградой.Я не обижу их.

— Мне нужно вопросить богов, — с большим сомнением ответил Рамзес, и на лбу его пролегла глубокая складка. Ему явно не нравится эта идея.

— Тем не менее, прошу тебя принять в дар этот серп, — сказал я, и он милостиво согласился. Да еще бы он не согласился. Лет сто назад эта коса стоила бы по весу в золоте.

— Что это за линия? — он вновь вернулся к карте, куда его тянуло, словно магнитом.

— Это Хорова дорога, — охотно пояснил я. — Пер-Рамзес, Газа, Яффо, Сидон, Библ, Угарит, Каркемиш. Раньше отсюда шел путь на север, в Хаттусу, но сейчас в тех землях нет порядка.

— А эта дорога куда ведет? — снова ткнул он пальцем.

— А это Царская дорога, — вновь пояснил я. — Угарит, Алалах, Каркемиш, Харран, Тайта, Ниневия, Шуш, Аншан. Можно вместо Каркемиша пойти в Эмар, а оттуда в Вавилон. Это другая ее ветвь.

— А где Кадеш? Там мой предок одержал величайшую из своих побед, — спросил снедаемый любопытством Рамзес, у которого пространственное мышление, по всей видимости, было атрофировано полностью. Или, если быть точным, не успело развиться.

— Вот он, — показал я. — Но эти земли вот-вот захватят арамеи. Князья, что раньше платили дань хеттам, не смогут удержать их.

— Гат, Иерусалим, Иерихон, Мегиддо, — бормотал Рамзес, водя пальцем по маленьким башенкам на месте городов. — Сюда ходили мои армии, когда страна Речену перестала проявлять покорность. Мы внушили им должный страх перед именем Великого Дома… Я понял, что это! — его лицо осветила почти что детская улыбка. — Это горы Ливана! Я видел эти белые шапки, когда разбил северян при Джахи.

Фараон любовно потрогал высеченные из камня отроги, вершины которых были окрашены белым, а потом застыл, погрузившись в воспоминания. Титанического масштаба правитель, который спас свою страну от полного краха, он уже почти перестал воевать. Мелкие набеги не в счет, это забота наместников. Самых настырных из захватчиков он поселил на своих границах и теперь набирает из них армию. На западе осели ливийцы, а на востоке, в районе Газы, — пеласги, ахейцы и лукканцы. Он с величайшим удовольствием истребил бы их, но даже его сил на это не хватает. Договориться оказалось куда проще.

— Ты ведь просил о встрече не для того, чтобы показывать, где идут дороги, — оторвался он от карты и повернул голову ко мне. — Ты хотел обсудить этот порт.

— Хотел, — кивнул я. — Я прошу твоего разрешения построить здесь храм Сераписа и сделать его главным богом этого места. Серапис, его мать Нейт и его отец Посейдон — вот три бога, которые должны царить здесь.

— Зачем ты все это делаешь? — недобро посмотрел он на меня. — Я ищу подвох в твоих делах и пока не нахожу его. Пока что все, что сделано вместе с тобой, пошло мне на пользу. Но тебе-то самому это зачем?

— Я мог бы причинить тебе зло, — признался я. — Но зла и так слишком много. Можно воевать, но ты знаешь лучше меня, что победоносные войны обогащают только жрецов, а страну разоряют. Я предпочитаю вести дела так, чтобы победили обе стороны. Я называю это выигрыш-выигрыш. Мне нужно твое золото, зерно и лен. Тебе нужно мое дерево, железо и медь. Так к чему нам воевать? Ведь так мы выигрываем оба. Ты не опасен для меня, потому что никогда не выйдешь в море. А я не