Сирийский рубеж 4 - Михаил Дорин

выше, и выше!», а также зудящий звук из колонок — всё делало момент одновременно торжественным и привычным. Таких собраний я видел десятки, но сейчас внутри всё отзывалось иначе.

— Ну вот и момент истины. Держать осанку, держать осанку… — говорил Кеша, потирая взмокшими ладонями коленки.

Пока все рассаживались, взгляд мой невольно вновь упал на коробочки на столе. Каждая из наград — это память о небе, о боевых вылетах, о друзьях, которых больше нет. Получить одну из таких — почётно, а носить — большая честь.

— Товарищи офицеры! — скомандовал начальник штаба Центра, когда полковник Медведев вошёл в зал.

Несмотря на ослабевшую походку, он шёл твёрдо, с тем самым укоренившимся в нём достоинством, которое всегда вселяло уверенность. Зал поднялся и стих.

— Товарищи офицеры, добрый всем день! — произнёс Геннадий Павлович, и все сели на места.

Глава 26

В зале все быстро сели на свои места. Шептания прекратились, и только тяжёлые шаги полковника Медведева звучали эхом среди этих стен. Начальник Центра сильно закашлял, подходя к трибуне. Как-то уж слишком ему тяжело даётся сегодняшний день. И тем не менее, полковник Медведев продолжал медленно ступать по деревянному помосту.

Кадровик подошёл к нему, чтобы доложить, но Геннадий Павлович для начала пожал ему руку и похлопал по плечу.

— Всё готово? — услышал я вопрос от Медведева.

— Так точно. Фотограф здесь и представитель местной газеты тоже, — указал начальник отдела кадров на людей в гражданском, сидящих на первом ряду.

Геннадий Павлович кивнул и встал за трибуну, придвинув к себе микрофон.

— Я рад вас всех приветствовать. Сегодня очередной торжественный момент для нашего Центра. Мы в очередной раз чествуем наших боевых товарищей, однополчан, коллег, вернувшихся из длительной служебной командировки.

Медведев сделал паузу на аплодисменты. Овации были продолжительными. Фотограф успел даже заснять крупным планом зал и сделать фото Геннадия Павловича.

Как только аплодисменты прекратились, Медведев продолжил.

— С самого начала гражданской войны в Сирии личный состав Центра принимал участие в операциях по уничтожению бандформирований и мятежников. Также оказывал помощь сирийскому народу в отражении внешних угроз на границах с Израилем и Турцией. Боевая обстановка определяла и круг задач, стоявших перед подразделениями армейской авиацией в Сирии. В первую очередь — это поддержка сухопутных подразделений и частей Сирийской Армии, нанесение боевых ударов по скоплениям мятежниками различными средствами поражения. Важным моментом являлось выявление боевиков в гористой местности, обнаружение их баз, дислокации и передвижения, передача этих данных сирийской разведке для принятия конкретных мер.

Зал вновь взорвался аплодисментами, а сам Медведев повернул голову в мою сторону и остановил свой взгляд на мне. Начальник Центра слегка улыбнулся и вновь обратил взор в зал. Аплодисменты прекратились, и он продолжил.

— К сожалению, будут ещё войны. Будет тяжело и больно. Но я уверен, что каждый военнослужащий Центра боевого применения Армейской авиации всегда будет готов выполнить приказ Родины. Так было, есть и так будет всегда! — громко закончил вступительное слово полковник Медведев.

Геннадий Павлович под продолжительные аплодисменты вышел на середину сцены, готовясь к вручению наград. Начальник штаба Центра занял место за трибуной и, дождавшись, когда стихнут аплодисменты, открыл папку с наградным списком. Он поправил очки и громко произнёс:

— Указом Президиума Верховного Совета СССР за успешное выполнение задания по оказанию интернациональной помощи Сирийской Арабской республике и проявленные при этом мужество и героизм наградить майор Клюковкина Александра Александровича орденом Ленина.

На мгновение в зале воцарилась тишина. Можно было расслышать, как последние слова начальника штаба эхом отдаются в этих стенах. Всего секунда, а показалось, что вечность.

Только я поднялся со своего места, взорвался такой гром аплодисментов, которого я в этих стенах не слышал никогда. Люди хлопали так громко, что слегка заложило уши. Музыканты в оркестре в этот момент готовились исполнить торжественную мелодию.

Я встал и пошёл к сцене. Быстро поднялся по ступеням и почувствовал, что шаги мои почему‑то становятся всё тяжелее. Сцена будто удалялась, и только гром аплодисментов поддерживал меня.

Геннадий Павлович уже ждал меня в центре, держа бархатную коробочку с орденом в руках. Он выглядел усталым, но в этот момент его взгляд светился настоящей гордостью.

— Товарищ командир, майор Клюковкин для награждения прибыл, — доложил я, вытягиваясь перед начальником Центра.

Медведев, приняв мой доклад, пожал мне руку, достал из коробки орден и начал цеплять мне его на грудь.

— От имени Родины, я поздравляю тебя, Саша. Это высшая награда нашей страны, — начал он, но голос дрогнул.

Получать эту награду — настоящая честь. Орден Ленина представлял собой портрет Владимира Ильича из платины, помещённый в круг, обрамлённый золотым венком из колосьев пшеницы. Тёмно-серый эмалевый фон вокруг портрета-медальона гладкий и ограничен двумя концентрическими золотыми ободками, между которыми проложена рубиново-красная эмаль. Звезда, серп, молот и знамя на ордене покрыты эмалью и окаймлены по контуру золотыми ободками. На знамени надпись золотыми буквами «Ленин».

Орден при помощи ушка и кольца соединён с пятиугольной колодкой, которая выполнена из ленты с красными и золотистыми полосами.

Пальцы Медведева слегка дрожали, но он смог прикрепить орден на китель.

— Ты заслужил по праву, Сан Саныч, — сказал он вполголоса так, что услышать мог только я.

— Служу Советскому Союзу! — вытянулся я, ощущая, что теперь на груди стало немного тяжелее.

Оркестр начал играть туш, но аплодисменты заглушали звуки торжественной музыки.

Я стоял на сцене, чувствуя тяжесть ордена на груди. Четыре раза мне вручали орден Красной Звезды, дважды орден Красного Знамени, но эта награда — нечто другое.

Фотограф щёлкал камерой, а журналист в блокноте спешил что-то записывать.

— Не забудь сказать потом пару слов для газеты, — наклонился ко мне Медведев и отпустил на место.

Зал оживился. Следующие фамилии вызывали уже привычные аплодисменты. После меня перешли к награждению другими орденами по убыванию их старшинства.

Следом поднимались инженеры и техники, смущённо поправляя каждый свой китель. Каждый из них получил заслуженную медаль. За ними вызвали пару человек из преподавательского состава. Им за плодотворную работу были вручены ордена «Знак Почёта». Фотограф то и дело щёлкал затвором. Зал то стихал, то вновь оживлялся.

Не забыли и про моего друга Иннокентия. Он получил из рук Медведева орден Красного Знамени. Без конфуза, как это часто бывает с Петровым, не обошлось. Выйдя на сцену, Кеша так сильно чихнул, что кадровик выронил из рук коробочку с орденом. Не помню,