Без права на остановку - Дмитрий Валерьевич Иванов

— Ты это… к воротам не подъезжай, — просит осторожный друг. — Время в увольнении ещё есть, я лучше пешком пройдусь.

Не то чтобы Бейбут ефрейтора Кузнецова с его дружками боялся — ха-ха, они для него так, разминка. Просто западло в части крысой засветиться.

Прощаюсь и еду назад, прикидывая, что в понедельник Марту надо брать с собой на работу обязательно — мало ли что может случиться в моё отсутствие.

Заезжаю на территорию базы, паркую машину и сразу замечаю Андрюху. Странно — обычно после восьми вечера его уже ветром сдувает домой, ведь он тут не ночует. А сейчас стоит, как с похмелья, взъерошенный, да ещё и с ссадиной на скуле. И вид такой боевой, будто после драки.

— Чё, Лукарь вас уже бьёт за косяки? — шучу я.

— Нет, это какие-то мудаки до твоей Марты докопались.

Чёрт, а ведь я пропустил мимо ушей тот факт, что побитый дембель тут в «Соснах» бывает, и Марту одну оставил! Идиот!

— Что с ней? — каменею лицом.

— Да ничего, цела она, только ругалась на них, я слышал. И как-то… изощренно, — осторожно подбирает слово Андрюха. — Я, как обычно, в машине своей сидел. Услышал — подбежал, обоим врезал. Надо бы документы проверить, но, зараза, бегают они быстро.

— Вот сволочи, — и я объясняю Андрею, кто это, скорее всего, был.

Тут выскакивает Марта и на своем немецком начинает тараторить: мол, давешний настырный ухажёр её всё-таки отыскал, но она дала достойный отпор. А потом ещё и Андерс, как она называла Верхоенко, врезал парню и его дружку.

— Так это солдаты были? — наконец дошло до Мартиного заступника. — Я-то смотрю: волосы короткие, а сами в гражданке…

Иду в домик успокаивать подругу, отпустив, наконец, с дежурства парня. Позвонил Матвееву, пожаловался… И нет, не стыдно. А что делать? Ну не гоняться же мне самому за этими оболтусами и морды им бить? Не солидно как-то.

— Если надо, можем и в комендатуру — следы побоев у обоих налицо. Будет им вместо домашних пирожков дисбат, — бушевал начальник штаба.

— Да ну, не стоит. Лучше посадите их на поезд и проследите, чтобы не вернулись, — пожалел я молодых и глупых дембелей.

В понедельник на работе новость: Шенин вызвал меня к себе и, довольно потирая руки, сообщил — Кремль его похвалил за то, что лично выступил на митинге. Мол, достойно дал отпор деструктивным силам. А мою идею с трибуналом зарубили: сказали, это может отношения с другими странами испортить. Короче, я так понял, всё для нас вышло очень даже неплохо.

А на следующий день до меня дозвонилась бабушка. Сама набрала, впервые. Хотя я не раз говорил своим родным, чтобы они не стеснялись и звонили при любой надобности.

«Горе у нас», — глухо произнесла она трагичным голосом.

У меня внутри всё похолодело. Но оказалось, что заболела наша коровка, да так тяжко, что ветеринар уже никаких шансов не даёт. Корова старая, конечно, но бабуля её любила — ухаживала, как за родной. Чую: серьёзный удар будет для неё, если бурёнка помрёт.

— Давай новую купим, — предлагаю я и тут же понимаю, что ляпнул глупость.

— Да я же по заданию в Норвегию скоро еду! — немного горделиво напомнила бабушка о своей предстоящей поездке.

Ишь ты, для неё это не туристическая поездка, а именно «задание органов». Надо сказать, за границей бабуля бывала и раньше: и не только со вторым Белорусским, но и с отцом, когда я не так давно им путёвки в ГДР организовал.

— Я скажу папе, пусть их на наши фермы отвезут — там телята маленькие, славные, может, какой приглянётся, — посопев, выслушала мои семейные заботы Марточка. — Ой, мне же ещё подарки купить надо и сувениры родным! Скоро ведь в Норвегию еду, а потом в Англию.

Вот так и подошла к концу наша «семейная» жизнь: ей — на учёбу, мне — в другую сторону, морды иностранные бить на чемпионате в Москве. Нормально пожили, вроде даже ни разу не поругались. Тут, конечно, моя взрослая мудрость помогла. Чёрт возьми, последнее время я всё чаще ловлю себя на хвастовстве. Старею, что ли? Надо как-то изживать это самолюбование.

А подарки… Ну что подарки, Анька Малова, моя секретарша, и не такие вопросы с блеском решала. У неё голова с идеями. Уверен, будут для Марты достойные сувениры из СССР, которые не стыдно подарить даже её родичам королевских кровей. Пусть знают: у нас, кроме медведей и балалаек, тоже есть чем удивить.

Кстати, Малова в партию вступила. Была кандидатом, а на прошлой неделе стала коммунисткой. Я не стал отговаривать, хоть и понимал всю бессмысленность этого шага. Особого партийного рвения в ней не замечено, просто карьеру строит: не век же секретаршей быть. Тем более осенью в Новосиб уезжает к жениху, там и замуж выйдет. Еле уговорил дождаться, пока я с чемпионата мира вернусь.

По окнам, которые будем продавать в Норвегии, решили так: моя вторая половина, как только вернётся домой, сразу же этим займется. А вот с рублями, что копятся от продаж бытовой химии на счетах нашего банка — прям беда. Ничего серьёзного на них не купить. Да и что вообще серьёзное в СССР можно приобрести? Завод? Дом? Яхту? Куда сейчас местные нувориши деньги тратят? Нет, не те, что в тени сидят, а настоящие миллионеры — такие уже появились. Про них где-то осуждающе пишут, а кое-где и хвалят. Вон, в «Огоньке» целые статьи — чуть ли не новые герои нашего времени.

Вечером подхожу к нашему домику в «Соснах» — а там столпотворение: милиция, пожарка стоит, правда, ничего не тушит, а местный обслуживающий персонал сбился в кучку в сторонке. В воздухе ощутимо тянет дымом.

— Бляха-муха — утюг не выключила! — выдала вдруг Марта на чистом русском.

Сменщик Андрея, новый охранник — капитан Ерохин — аж брови поднял от удивления. Его прислали временно подменять изгнанного, слишком инфантильного для защиты моей любимой Пашу. Я Ерохину сразу руль доверил: не хотелось больше строить из себя героя перед КГБ, тогда у КПП просто психанул. Ерохин же действовал чётко — выскочил из машины и козырнул корочками перед ментами.

А я дал подруге команду пока сидеть в машине. Утюг, что утюг? Что пострадало — возмещу. О! Вот куда деньги можно потратить.