Без права на остановку - Дмитрий Валерьевич Иванов

Без права на остановку

Глава 1

Сон — это для тех, у кого жизнь идёт налегке. У кого нет будильника, поставленного на шесть, совещания в девять утра, тренировки в семь вечера, и непрошеных гостей в любое другое время. У кого телефон молчит ночью. А у меня — орёт. Я его не выключаю. Не потому что боюсь. А потому что знаю — от меня зависят.

Я сам запустил эту махину. Сам раздал обещания. Сам подхватил тех, кто тонул. И теперь не имею права сказать: «Извините, устал. Хочу пожить для себя». Поздно. Прокатило бы год назад — сейчас нет. Сейчас многие на меня надеются — мол, Штыба разрулит. А если не разрулит? Если выдохнусь? Нет, нельзя. И всё же — надо успевать дальше. Без права на остановку.

Свободного времени нет вообще. Но на «личное» выкроить можно. И нужно. Особенно когда речь о Марте. Вот и сейчас, примчавшись прямиком с утреннего совещания в дворце съездов — практически без сна, после ночного перелёта из Красноярска — сижу в Шереметьево, жду свою норвежскую подругу. И попивая довольно мерзкий — ну хоть горячий — кофе вспоминаю тот смешной случай, что произошел со мной при возвращении в Красноярск две недели назад. В собственной квартире — стараниями заразы Ленки — я обнаружил нежданных гостей: Катю-массажистку — мою давнюю любовницу, её бабушку, приехавшую в краевой глазной центр делать операцию, и главное — Катиного сына, глядящего на меня снизу вверх с детской надеждой в глазах.

Сначала, конечно, сердце екнуло. Посчитал в уме: с Катей мы последний раз пересекались в августе восемьдесят пятого… А пацану — три. Ну никак. Разве что беременность длилась одиннадцать месяцев… Я, конечно, многое повидал в жизни, но такого не встречал. Да и Катя сразу объяснила, что этот белобрысый карапуз — ошибка молодости, которой она, впрочем, сейчас очень рада.

…Да, трёхлетний пацан оказался самым обычным ребёнком. Где-то — упрямый, где-то — капризный, но главное — живой, смышлёный и… добрый. В доказательство последнего факта он тут же задарил мне свою лучшую машинку. Ну как лучшую — с отломанным колесом, зато дверки открываются.

Конечно, я тоже не остался в долгу перед Толяном, — а именно так звали парня. Катя, покраснев, объяснила: мол, совпадение чистой воды. Просто биологический отец — мой тёзка. Он женат и из семьи уходить не собирается.

Наблюдая за этим мелким, я вдруг понял, что бабушки и дедушки и правда любят своих внуков куда как больше, чем родители — собственных детей. Это не упрек — просто наблюдение. Посудите сами. Молодой батя получает на руки свёрток, который только орёт, сосёт и гадит. И при этом требует трепетной любви и бессонных ночей. Отдача? Настоящая отдача начинается, когда малыш станет выражать эмоции, тянуть руки, лепетать что-то своё. А вот бабушка или дедушка сразу знают, как будет, и какое чудо вырастет из маленького свертка. Они заранее знают все трудности и готовы к ним. Их не смутить тем, что малыш не спит ночью, а орёт, они понимают: так бывает. А вот проверить горлышко, вдруг красное, не помешает…

— Толя, это точно не твой ребёнок, — уже в который раз выговаривает мне Катя, глядя, как я застёгиваю пацану сандалии.

Она видит мое отношение к своему сыну, а это именно отношение дедушки к внуку, и пугается такой заботы, не понимая причины.

— Ясен пень, не мой! — хмыкаю я. — Просто он у тебя забавный… Мне вон генерал в Кемерово недавно руку не пожал — сказал, что у меня глаза злые. А тут гляжу на твоего сына — и сам ржать начинаю, как дурак.

— А ты заметил, что он к тебе тянется? — вдруг тихо спросила молодая мама. — Ведь папы у нас нет… А тут ты…

А я сделал для Кати многое: устроил к Мыскину в БСМП на двухмесячную практику, снял уютную квартиру вместо комнаты в студенческой общаге мединститута. Водил их с сыном по кафе-мороженым, в цирк, в парк, в кукольный театр… Короче, отрывался по полной, реализуя свою потребность в общении с киндером. И не парился из-за этого.

Что ещё я успел сделать за почти две недели в Красноярске? Первым делом — выкинул цветы. Всю эту ботанику, которая меня реально заманала. Ну не люблю я живность. В любом виде. Будь то кошечка, собачка, кактус или фикус с характером. Ленка, пришибленная моим спокойствием — а она ожидала санкций за самоуправство с Катей — возражать не решилась и цветы собственноручно отвезла к маме на моей машине. Оказывается, эта засранка втихую получила права!

А я вот зря, наверное, отдал всё подчистую. Можно было хотя бы кактус оставить — вдруг Марта увлекается комнатными растениями? Честно говоря, не знаю. Не спрашивал.

Уже завтра, двадцать шестого июня, у меня заседание Верховного Совета. То есть времени у нас с Мартой будет всего несколько часов в Москве, фактически один вечер, а потом мы улетим в Красноярск. Но этот вечер я спланировал до мелочей.

Поведу её в Большой театр — там как раз проходит международный конкурс артистов балета. Красиво, торжественно, культурно. Но для подстраховки у меня есть ещё два комплекта билетов. В МХАТ, где дают драму по пьесе американского драматурга Марши Нормана под названием «Спокойной ночи, мама». И для контраста — спектакль в театре попроще, Маяковского: «Да здравствует королева, виват!» Звучит бодро, хотя честно — не знаю, про что. Просто взял всё, что было у помощника Власова в загашнике.

А вечером — либо ресторан, либо сразу на дачу в Барвиху. Не простую, а дежурную, Совета Министров СССР — ту самую, куда обычно селят особо уважаемых гостей. Благо, на эти два дня у меня под жопой — официальная «Волга» с водителем.

На дачку я с утра уже заглядывал — проверить обстановку и заодно подготовить сюрприз для Марты. Всё чинно, чисто, холодильник забит, в комнате пахнет хвоей. Даже кассету с подходящей для романтического вечера музыкой оставил в магнитофоне.

Короче, встреча у нас намечается реально на высшем уровне. И если всё пойдёт как надо, то Москва запомнится норвежской принцессе не только балетом, но и тем, как один советский парень устроил вечер в её честь лучше, чем приём в посольстве Швеции.