Ревизор: возвращение в СССР 33 - Серж Винтеркей

Петрович, — улыбаясь, поблагодарил я его и поднялся, давая понять, что вопросов у меня больше нет.

Он проводил меня, и мы попрощались.

* * *

Только майор вернулся к себе в кабинет, планируя продолжить инструктаж Соловьёва насчёт дел, что ему оставляет на время отпуска, как зазвонил телефон на столе. Это оказался начальник отдела полковник Третьяков.

— Румянцев! Где тебя носит всё утро? — раздражённо спросил он.

— Так, Олег Иванович, аналитика нашего гражданского на лекцию сопровождал, — ответил он.

— Что ещё за лекция?

— Да по визиту генсека в США.

— Ладно, расскажешь, потом… Дело Павла Ивлева мне на стол срочно!

— Сейчас принесу, Олег Иванович! — ответил майор, мысленно чертыхнувшись. Два с половиной дня до отпуска, а тут то одно, то другое!..

Новый начальник ему не нравился. С Ворониным было намного проще — тот всегда с интересом выслушивал его соображения. А этот — ничего еще не знает в Москве, не понимает, что на себя принял от Воронина — а чуть что начинаешь пояснять, тут же затыкает и зыркает, как солдат на вошь. Похоже, боится свой полковничий авторитет подрывать, выслушивая от майора, что и как в нашем хозяйстве при Воронине было. Эх, а ведь Павел Евгеньевич предлагал с ним вместе в Киев ехать, обещал на подполковничью должность поставить. Но жена наотрез отказалась из столицы уезжать…

* * *

Северная Италия. Больцано.

Тарек и Фирдаус второй день сидели над анализом финансовой ситуации в чемоданном бизнесе и результатом капиталовложений в акции. Фирдаус старательно записывал все итоги и вопросы к шурину, как совладельцу бизнеса, которые необходимо было уточнить или согласовать по возвращении в СССР.

Тут их внимание привлекли звуки какого-то скандала на первом этаже офиса. Отец и сын вышли из кабинета и увидели со второго этажа недовольную пару. Мужчина и женщина, прилично одетые, за тридцать, возмущённо ругались на молодую сотрудницу офиса… Тарек глазами показал сыну на очень представительную машину, припаркованную перед офисом и начал спускаться вниз по массивной деревянной лестнице.

— Сеньор, сеньора, — обратился он к ним. — Я Тарек Эль Хажж, владелец этой фабрики. Чем могу вам помочь?

Оба мгновенно приняли благообразный вид и приветливо заулыбались.

— Карло Манчино, — протянул ему руку посетитель и Фирдаус заметил очень дорогие швейцарские часы на его руке, сделанные из золота. — А это моя жена Люция. Мы специально заехали к вам, возвращаясь из Вероны в Рим! Нам на следующей неделе лететь в США на два месяца. Мы хотели приобрести пару ваших чемоданов на колесиках, но их нигде нет в продаже! В Милане нам, хотя бы, предложили записаться на них в очередь, сказали, что в начале месяца ждут очередную поставку от вас. Но мы не можем ждать до следующего месяца!

— Я вас понимаю, — кивнул Тарек.

— А ваши сотрудники отказываются нам продать чемоданы! Мы что, зря проехали к вам сто пятьдесят километров⁈

— Конечно, не зря, сеньор Манчино, — жестом подозвал к себе Тарек менеджера. — Покажите, пожалуйста, какие чемоданы вам хотелось бы приобрести?

— У нас же график поставок, сеньор Эль Хажж, — робко возразила ему молоденькая менеджер, но каталог супругам Манчино всё же при этом протянула.

— Ну, из-за двух чемоданов с графиком ничего не случится, — ответил он и ободряюще улыбнулся, а то у неё такой вид был затравленный.

Фирдаус потрясённо наблюдал за происходящим.

Оказывается, не только в СССР очереди существуют, — думал он. — И в Италии не на всех некоторых товаров хватает. Надо же, какой популярный товар Паша предложил производить!

* * *

Глава 22

Северная Италия. Больцано.

Супруги Манчино, пролистав каталог, выбрали не два чемодана, а целых три, два больших и один средний. Сеньор Манчино взял себе ещё дорожную сумку и косметический дорожный комплект. Глядя на него и супруга захотела себе дорожную сумку. А содержимое женского косметического набора она долго изучала, но взять решила только сам несессер без наполнения, выбрав под цвет дорожной сумки.

Тарек лично проводил их, а Фирдаус помог донести покупки до машины.

— Очень вас прошу, — обратился к обоим супругам Тарек, — не рассказывайте никому, что купили чемоданы у нас, прямо на фабрике. Поймите нас правильно. У нас здесь производство, розничного магазина нет, покупателями, просто, некому заниматься. Если к нам начнут массово ездить розничные покупатели, это на каждого полчаса-час… Нам, просто, сорвут работу всего офиса. Мало того, мы сорвём выполнение своих обязательств, которые брали на себя без учёта розничных продаж.

— О, я понял, простите нас. Мы об этом не подумали, — с виноватым видом проговорил сеньор Манчино и принялся благодарить и Тарека, и Фирдауса за то, что вошли в их положение и не выгнали с фабрики ни с чем. Он клятвенно заверил, что от них с супругой никто не узнает, где они приобрели свои чемоданы.

— Очень приятно с вами познакомиться! Будете в Риме, обязательно заезжайте к нам в гости, — вручил он Тареку свою визитку.

Наконец они уехали, и отец с сыном получили возможность вернуться к себе в офис на второй этаж.

— Это не первый раз уже, — поделился с сыном Тарек и поднял удивлённо брови, посмотрев на визитку. — Галерея антика Манчино… Тебе антиквариат не нужен? — предложил он визитку Фирдаусу с улыбкой.

— Пока нет, — ответил, усмехнувшись, тот. — Если только Павел Ивлев не заставит нас и его скупать. Ты мне лучше скажи, зачем ты продал им чемоданы с фабрики, если это, действительно, может вылиться для нас в такие проблемы? Блокада работы офиса, срыв поставок…

— Ну, во-первых, сын, я взял с них слово, что они никому не расскажут об этом. Этой уступкой я и им приятное сделал, и друзей приобрёл, — помахал он визиткой, — а главное, у них теперь появилось чувство причастности к великой тайне. Они уехали очень довольные собой, что нашли способ закупиться дефицитом в обход очередей. А мы получили на будущее богатых клиентов. А послали бы их прочь ни с чем, они, разозлившись, могли бы начать рассказывать про нас гадости. А кто его знает, кто у него в галерее бывает?

Фирдаусу ничего не оставалось, кроме как согласиться с отцом.

* * *

Москва. Лубянка.

Получив дело Ивлева, полковник Третьяков углубился в его изучение и с удивлением