Авиатор 15. Балканы - Михаил Дорин

И снова Владимир Владимирович заговорил загадками.

— Вы всё поймёте, товарищ Родин, — сказал он мне по внутренней связи, когда мы срулили с полосы после посадки.

— Не сомневаюсь. А вообще, мне казалось, вы в обратную сторону полетите на Ил-96. Там комфортнее.

— Ну, мы же своих не бросаем.

— Эт точно.

Подрулив к ангару, я заметил, что вновь появилась красная дорожка, стол и микрофон. Весь техсостав и различные представители министерства авиационной промышленности выстроились рядом. Оркестр приготовился играть встречный марш. А на ковровой дорожке уже ожидали Костя и остальные участники этого грандиозного перелёта.

Мы вместе с Владимиром вылезли из кабины. Поблагодарили встречающих нас инженеров и оставили им шлемы вместе с другим снаряжением.

— Прошу вас встать рядом с вашими коллегами. Мне нужно кое-что сделать, — сказал Владимир и показал мне в сторону Кости Бардина.

В толпе я увидел, что присутствуют не только наши коллеги, но и перед строем бегают операторы с камерами. Приятно видеть, что не забыли и про наши семьи. Рядом с министром авиационной промышленности Белкиным стояла моя красавица жена Вера. Ей уже не так легко быть на ногах. Живот значительно округлился, но она радостно мне машет и посылает воздушный поцелуй.

— Добрый вечер, товарищи! — подошёл к микрофону Владимир Владимирович.

Пока он благодарил всех за участие в подготовке этого визита, я поинтересовался у Бардина, что происходит.

— Не знаю. Нам тоже сказали встать здесь и ждать, — ответил Костя.

— Предвыборное выступление? — спросил один из штурманов.

— Возможно, — ответил я.

К столам подошли две девушки в строгих костюмах с подносами. На них красовались различные награды.

Сначала Владимир Владимирович наградил многих инженеров, конструкторов и простых техников медалями и орденами. Приятно было видеть, что труд этих людей, в любую погоду готовящих самолёты и вертолёты, поощряется первыми лицами государства.

Затем перешли и к награждению лётного состава. Первыми свои ордена Ленина получили штурманы. Все они служат в Испытательном Центре Владимирска. Затем звёзды Героев Советского Союза получили и лётчики. Костя не сразу поверил, что его сейчас представили к высшей степени отличия страны.

Когда он вернулся в строй, то я видел, как у него дрожали руки. Бардин чуть было не выронил коробку.

— Не переживай. Привыкнешь носить её.

— Вух! Представляешь, сколько мне теперь придётся в школу ходить? На каждом празднике обяжут выступать.

— Я бы хотел в конце своего выступления отметить Сергея Сергеевича Родина. Простой советский человек, в котором соединяются все лучшие качества, что есть на свете. Убеждён, что именно такой человек должен быть примером для нас.

Прозвучали громкие аплодисменты, но Владимир Владимирович не закончил.

— Мы меняемся. Меняется мир. Нам бросают новые вызовы. В эти сложные времена единственной опорой государства может быть её народ. Его интересы и ценности. А ещё его история. У Советского Союза сложная история становления. Революция и Гражданская война, Великая Отечественная война, локальные конфликты на границах и в других странах, где мы отстаивали интересы нашего народа и советского строя. Оказывали интернациональную помощь. Но нам нельзя забывать кто и откуда мы. Нельзя забывать подвигов на Чудском озере и Куликовом поле, в водах Чёрного моря и Севастополе, битвах при Бородино и на фронтах Первой Мировой войны. И вот сегодня я хочу с гордостью наградить Родина Сергея Сергеевича орденом Святого Георгия. С этого дня он восстановлен в наградной системе нашей страны. Как дань уважения храбрости, стойкости и мужеству людей, готовых пойти на всё ради защиты Отечества.

Под громкие аплодисменты я медленно подошёл к Владимиру Владимировичу. Он крепко пожал мне руку и начал прикреплять на грудь награду.

С задней стороны креста из серебра с позолотой, я заметил миниатюрное изображение звезды, серпа и молота. А уже на лицевой стороне — изображение Георгия Победоносца. Крест был прикреплён к пятиугольной колодке с чередующимися тремя чёрными и двумя оранжевыми полосами.

Выходит, я первый, кто награждён этой наградой в новейшей истории страны.

— Поздравляю! Но у меня вопрос. Мы с вами говорили о будущем. А в чём оно заключается для нас? На что сделать ставку.

Я недолго думал над ответом. Взял паузу, чтобы посмотреть на радостную супругу и дочь.

— На детей. Наше будущее в детях. В них нужно вкладывать.

— Так и будет.

Средиземное море, АТАВКР «Ленинград».

Морской ветер приятно обдувает. Крики чаек перемешались с громкими разговорами людей на палубе второго в истории нашей страны атомного авианесущего крейсера.

Стоя на краю палубы в носовой части, я в очередной раз наслаждаюсь невероятным зрелищем. Огромный корпус, идущего на большой скорости корабля, рассекал волны.

Настолько погрузился я в наблюдение за ходом корабля, что не сразу осознал — включилась сирена.

На ходу начал застёгивать шлем и надевать перчатки. Поплавки спасательного пояса надеты, а маска уже ждёт меня в самолёте. Техники, завидев меня и трёх бегущих лётчиков из надстройки, поняли всё без слов. Тут же закружился танец вокруг самолёта.

— Очередной «Супер Хорнет»? — спросил у меня техник, когда я промчался мимо него и запрыгнул на стремянку.

— С ними мы ещё не сталкивались. Надо попробовать. Испытания ведь в боевых условиях, — подмигнул я и получил от техника «причитающуюся» перед вылетом конфету.

В воздухе уже кружится вертолёт ПСО, а корабли обеспечения обгоняют «Ленинград» на полном ходу.

— Командир, всё готово, — предупреждает меня штурман из задней кабины.

— Запускаемся, — отвечаю я.

Плотный ветер, волнение моря, рёв двигателей истребителей на палубе, а в наушниках уже слышен плотный радиообмен наших товарищей, сцепившихся с американцами. Сколько адреналина!

— Акула, 101й выруливаем на старт.

— Разрешил, — ответил мне руководитель полётами.

Стартовое волнение не проходит. Виски пульсируют в такт с вибрацией самолёта.

Быстро заняли свои стартовые позиции. Подрулили и упёрлись в задерживающие устройства.

Взгляд вправо на выпускающего техника. Он трясёт поднятой вверх рукой с зажатым кулаком. Всё внимание на его движение и сигнал о разрешении взлёта.

— Командир, готов.

— Принято, — ответил я и продолжил выводить обороты.

Чувствую, как стучит сердце в груди. Появился солёный привкус во рту. А рука по-прежнему держит рычаг управления двигателями.

Поднимаю глаза вверх. На душе приятно, когда видишь столь гордо развивающийся на гафеле флаг с пятиконечной звездой и перекрещённым серпом и молотом красного цвета.

Отклоняю рычаг вперёд до упора, и на табло загорается фраза «Форсаж вкл».

Техник резко опускает руку и указывает в направлении трамплина. Взлёт