Физрук: на своей волне 4 - Валерий Александрович Гуров

Целый вечер просидел в комнате, вообще оттуда не выходил. Обычно он постоянно то ко мне заглянет, то к маме… а вчера — ничего. Единственный раз только в туалет сходил, и то шёл так… будто чего-то боится. Головы даже не поднимал.

Она опустила глаза и добавила через секунду чуть дрогнувшим голосом:

— Я никогда его таким не видела.

Я лишь коротко кивнул, обдумывая услышанное. На самом деле всё было закономерно, ничего удивительного.

Парень начал выбираться из дыры, в которую себя загнал. И теперь его организм, психика, да весь его привычный мир начали скрипеть, как старый шкаф. Так всегда бывает. По крайней мере, я ещё не встречал исключений.

— Ясно… — сказал я. — В целом, Марин, абсолютно понятно, что с ним происходит.

Девчонка вскинула на меня взгляд, явно ожидая продолжения.

— Это… последствия, — продолжил я, подобрав нужное слово. — Отказ от того образа жизни, которым он последние месяцы жил, никогда не проходит легко. Я за свою жизнь почти не видел людей, которые выбирались из такого состояния без боли и ломки, вот этого ощущения пустоты внутри. Так что Ваня тут, увы, не исключение.

Марина прикусила губу.

— Ему очень плохо, Володя, — призналась она. — Настолько плохо, что… я его будто не узнаю. Он сидел в комнате… я захожу… а он просто смотрит в стену. Смотрит так, будто ничего вокруг не слышит… будто провалился куда-то. И мне реально… страшно.

Она сказала последнее слово уже шёпотом.

— Ему и должно быть плохо, — подтвердил я, не став смягчать. — Но вот что важно: боль — это признак того, что человек идёт вверх, а не вниз. Гнилость не болит, Марин. Болит то, что заживает.

Марина слушала, потирая руки — ладони горели от нервного напряжения. Она впитывала как губка мои слова.

А вообще, как бы людям ни хотелось верить в собственную уникальность, формулу судьбы или в «исключительные» обстоятельства, всё равно человеческие беды ходят по одним и тем же рельсам. Но благо выходы из всех бед давно придуманы. И миллионы людей прошли через эти выходы, вытащили себя или вытащили близких. Хотя вначале всегда кажется, что проблема неразрешима.

— Я… — тихо начала она, — я вчера вечером смотрела сайты, которые предлагают такие «услуги». Центры, программы, реабилитации… — девчонка замялась, будто стеснялась собственной самостоятельности. — И я нашла несколько вариантов, которые… ну… мне показались подходящими для Вани. Правда… это очень дорого стоит, Володя. Очень.

И дальше Марина, словно боясь услышать мои возражения, поспешила продолжить.

— Но ничего, — быстро проговорила она. — Я уже вчера подала заявку на кредит. Надеюсь, что его одобрят. Тогда я смогу оплатить, чтобы Ваню взяли в хороший центр. Пускай бы… пускай бы он наконец вернулся нормальным.

Видно было, что её переживания за брата не пустой звук.

Я медленно покачал головой.

— Марина, сделаем так. Ты мне сейчас пришлёшь все варианты, которые нашла. Все ссылки — всё, что тебе показалось разумным. Идёт?

— Хорошо, Володя…

— Но без моего ведома ты ни копейки никуда не платишь, — отрезал я. — И с кредитом тоже притормози. Не надо лезть в долговую яму, пока мы не разберёмся. Сегодня же я свяжусь со своими людьми. Есть несколько знакомых, которые в этих темах разбираются куда лучше глянцевых сайтов. Так что сначала узнаем — как, где и по какой программе ему действительно смогут помочь. И только затем будем решать, куда его определять.

Марина медленно кивнула.

— Хорошо, Володь…

Девчонка стояла передо мной — маленькая, упрямая, явно измотанная ночной бессонницей, но всё равно гордая. И в этот момент честно тянуло подойти и обнять её, хотя бы на секунду. Не из нежности, а просто из уважения.

Редко встречаешь людей, которые, получив руку помощи, не пытаются тут же вскарабкаться тебе на плечи и устроиться там со всеми удобствами. Марина же была из другого теста. Она не просила лишнего и наоборот делала всё, чтобы не быть обузой. И именно поэтому помогать ей хотелось вдвойне.

Когда-нибудь, возможно, я объясню ей, почему эта история меня так зацепила. Почему я не имею морального права пройти мимо таких подростков, как Ваня, и таких сестёр, которые за них бьются.

Но точно не сегодня.

В этот момент дверь в предбанник приоткрылась. В коридор высунулась секретарша и улыбнулась дежурной улыбкой.

— Владимир Петрович, Леонид Яковлевич вас ждёт, можете заходить.

Я повернулся к Марине.

— Всё, выдыхай, — сказал я. — Разберёмся.

Она кивнула, но в глазах девчонки всё ещё плескалось что-то между страхом и благодарностью.

— Спасибо тебе большое, Володя… — прошептала она.

Она хотела добавить что-то ещё — видно было, как слова уже подступили к губам, но я поднял указательный палец и легко коснулся им её губ.

— Тсс. Когда рядом я, тебе не нужно всё тащить на себе. Привыкай.

Она застыла, будто не знала, как реагировать — то ли смутиться, то ли улыбнуться. А я развернулся и пошёл к двери директора.

Снова вошёл в предбанник, только успел сделать пару шагов, как дверь кабинета директора распахнулась, и в тишину выплеснулся чужой раздражённый голос.

— Леонид, я полагаю, к вечеру предоставлю вам всю смету проекта, — протянул мужик неприятным, слегка скрипучим голосом. — И прошу ваше утверждение в кратчайшие сроки…

Следом из кабинета показался сам оратор — лет пятидесяти, с седыми висками и лицом, будто постоянно недовольным происходящим. Он шёл быстро и уверенно, пока почти не впечатался в меня на пороге.

Мужик резко дёрнулся, возмущение уже собиралось прорваться наружу. Видно было, что по жизни он любит повышать голос, особенно когда уверен, что перед ним кто-то мягкий, удобный и готовый отступить. Но здесь его взгляд сначала упёрся мне в грудь, потом поднялся выше — и вся спесь осела так же быстро, как пена на плохом пиве.

Есть такие мужики: грозные, пока не наткнутся на человека, которому не нужно объяснять, где проходит личная граница. Со мной он понял это сразу. В глазах мужика что-то щёлкнуло, он уже понял, что делать вид, будто он тут хозяин жизни, бессмысленно и даже опасно.

Мужик сглотнул, плечи чуть опали, и он почти незаметно шагнул в сторону, освобождая проход.

— До свидания, милая, — буркнул он секретарше, даже не взглянув в её сторону.

— До свидания, хорошего вам дня, — ответила секретарша на автомате.

Я дождался, пока этот тип окончательно выйдет в коридор, и лишь когда дверь за ним закрылась, перевёл взгляд на секретаршу. Девчонка явно хотела что-то сказать, но из вежливости молчала.

— Подскажи, а это кто вообще такой? — спросил я.

— Ой, я даже и не