Александр. Том 3 - Олеся Шеллина

не вижу других кандидатур, которые подошли бы лучше вас. Одесса — это ваше детище без прикрас. Единственное условие: вы продолжите совершенствовать русский язык. И я надеюсь, что через год получу от вас доклад, написанный собственноручно на моём родном языке.

— Ваше величество… — начал он, а потом просто поклонился. — Я невыразимо благодарен вам. Я…

— Поберегите ваше красноречие, — прервал я его, потому что в порыве чувств Ришелье перешёл на французский язык. — Надеюсь, вы сделаете этот город истинной жемчужиной Российской империи.

— Конечно, ваше величество, у меня уже есть план развития порта…

— Никаких послаблений в налогах, — снова прервал я его. — Вы развиваете порт, создаёте карантинную зону вокруг него. Моряки с иностранных судов не будут иметь права покидать эту зону. Те, кто захочет обеспечить их досуг, вроде кабачников и весёлых девок, не будут иметь права покидать эту зону, пока не просидят две недели в карантине.

— Но… ваше величество…

— Это приказ, герцог, — я посмотрел на него довольно жёстко. — В штате должны быть крысоловы. Чтобы ни одна крыса, сбежавшая с кораблей, не смогла проникнуть в город.

— Но зачем? — удалось вклиниться Ришелье.

— Потому что я так хочу, этот ответ вас устроит? — полюбовавшись на его насупленную физиономию, я усмехнулся. — На самом деле, это рекомендуют сделать медики. Они проанализировали, как шла чума, не так давно бушевавшая в Москве, и пришли к таким вот интересным выводам. Полноценные рекомендации вам выдаст доктор Мудров. И, я вас очень прошу, господин де Ришелье, не вздумайте саботировать эти рекомендации. Иначе так получится, что вы зря учили русский язык.

— Что-то ещё, ваше величество? — Арман поджал губы.

— Да, — я посмотрел на карту дорог, потом снова повернулся к нему. — Я не потерплю рядом с собой слугу двух господ. Если вы решите покинуть Одессу и Российскую империю и вернуться во Францию, вы покинете их навсегда.

— Это… приемлемое условие, — наконец, ответил Ришелье. — Тем более что у меня нет ни малейшего желания возвращаться во Францию.

— Это пока, — ответил я и снова повернулся к карте. — Через неделю прошу предоставить мне разумный план развития города и порта, с учётом тех мер, о которых я говорил. Если я сочту их приемлемыми, то вы получите приказ о назначении и можете сразу же отправляться к месту службы.

— Благодарю вас, ваше величество, — он поклонился и направился к двери, правильно поняв, что аудиенция закончена.

— А я когда-нибудь обязательно посещу Одессу, — пробормотал я, как только дверь за герцогом закрылась. — Надо не забыть Мудрова напрячь, чтобы он составил мне сборник карантинных мероприятий. Пора уже начать их соблюдать. У нас и так людей не так чтобы много. Если ещё в эпидемиях их терять, то мы никогда наши земли не заселим и не освоим.

Мудров пришёл через десять минут. Он был на редкость серьёзен, и я сразу же понял: что-то произошло.

— Что с ними? — спросил я с порога.

— Ваше величество, не нужно так переживать, — Мудров мягко улыбнулся. — Её величество в порядке, с ребёнком тоже ничего, что вызвало бы тревогу, не происходит.

— Тогда почему у вас такое лицо… — я щёлкнул пальцами, пытаясь подобрать подходящее слово, не заботясь о том, как это выглядит.

— Просто раздумываю, как донести до вашего величества, что вам лучше остаться в Москве до рождения вашего сына или дочери, — он вздохнул. — У её величества слегка повышен тонус. Не критично, нет, но длительная поездка может усугубить состояние, и вот тогда будет плохо.

— Ну, это не страшно, — я выдохнул с облегчением. — Ничего не случится, если мы задержимся здесь. Или есть что-то ещё?

— Да, — Мудров замялся, явно не зная, как до меня донести свою следующую рекомендацию. — В общем, вам лучше ночевать в отдельной спальне, — наконец, выпалил он.

— Та-а-а-к, — протянул я, с подозрением глядя на медика. — Матвей Яковлевич, а вы говорили об этом её величеству?

— Нет, — он для наглядности даже головой покачал. — Я деликатно промолчал и решил сообщить вашему величеству.

— Просто отлично, — я почувствовал, как на меня начинает накатывать самая аристократичная болезнь в мире — мигрень. — Матвей Яковлевич, у меня для вас задание. Вы должны чётко и понятно расписать правила создания карантинных зон. По пунктам. Например, первое — оградить карантинную зону вокруг портов; второе — запретить иностранным морякам покидать эту карантинную зону и так далее. Надеюсь, составляя эти правила, вы не будете ни о чём деликатно умалчивать, — добавил я деловито.

— Разумеется, ваше величество, всё будет сделано, — Мудров задумался, а потом решил спросить. — А зачем вам нужны такие рекомендации, да ещё и написанные простым языком?

— Чтобы губернаторам выслать, особенно в пограничные губернии, — любезно ответил я. — А так как они люди в основном военные, то рекомендации должны быть оформлены в форме приказа и не иметь двойного толкования.

— Вы шутите, ваше величество, — Мудров нахмурился.

— Ну что вы, Матвей Яковлевич, какие тут могут быть шутки? К тому же вы сами говорили, что уже разработали простые и доступные правила, которые помогут нам избежать эпидемий, — я сложил руки за спиной, сцепив пальцы.

— Да, разумеется. Так я пойду, ваше величество? — спросил он, покосившись на дверь. Наверное, ему мой тон всё-таки не слишком понравился.

— Идите, я вас не задерживаю, — и я в очередной раз мило улыбнулся. Дверь за ним закрылась, и я интенсивно протёр лицо руками, простонав: — Что за хренов день.

Я направился к двери, когда вошёл Илья. По его лицу я сразу понял, что он хочет меня добить. Всё оказалось страшно для Васильевой, но не страшно для меня. Я даже разрешил выделить ей две комнаты во дворце.

— Спасибо, ваше величество, — тихо поблагодарил меня Скворцов.

— Брось, у этой дамы есть связи, секретарь императора ей благоволит, — ответил я и усмехнулся. Илья немного покраснел, но ничего не сказал. — Что насчёт пожара думаешь?

— Мы с Крынкиным думаем, что это пасынок Дарьи Ивановны дом поджёг, — мрачно сказал Илья.

— Возможно, — я задумался. — А может быть, и нет. Надеюсь, вы разберётесь. Иди устраивай