Адвокат вольного города 7 - Тимофей Кулабухов

— Нет, против такого у нотариусов есть распознающие артефакты, меня раскусят. Паспорт настоящий.

— Круто. Нихрена не понятно, но круто. Ладно, я пошёл? Исполнять долг?

— Давай.

Игорь решительно двинулся к нотариальной конторе, бесцеремонно отодвинул дородную тётку (а надо сказать, что в отличие от большинства своих сверстников он был очень высок и широк в плечах) и надвинулся на секретаря нотариальной конторы:

— Милочка! Я от графа.

— Какого графа? — она недоумевающе захлопала ресницами.

— У вас назначено одному графу. Вот документы, проверяйте.

— Ой, прямо оригинал паспорта! — в папке кроме документа Вьюрковского, мой паспорт был в копии, так же помещён черновик текста завещания и сведения о регистрации по месту жительства, справки об отсутствии психических заболеваний на обоих (справка была настоящей, хотя и куплена по сорок пять рублей за штуку).

— Нам надо побыстрее. Граф уже прибыл, ждёт в машине. А он жуть как не любит ждать. Злой как чёрт. С вашим замгубернатором встречается, а тут семейные дела надо поправить.

Никакой машины у нас, само собой, не было.

— Сделаем за пятнадцать минут, — не переставая хлопать ресницами, выдала секретарь.

— Вот Вам за труды, — Игорь ловко подсунул ей двадцать рублей, положив их под документы, — Это кроме заявленных. Всё, через пятнадцать минут мы у вас. Поторопитесь, персона очень важная!

Я слушал каждое слово. Вообще-то до назначенного времени было ещё далеко, но именно так беспокойно и глупо ведут себя «ВИПы» разных миров.

Никакого экипажа у нас, само собой, не было.

…

Что вообще делает человека человеком? Ну, кроме ДНК и не вообще абстрактным человеком, а конкретным? Идентификация. Или, выражаясь языком народной мудрости «бумажка».

В данном случае паспорт говорили о том, что его носитель — это такой-то человек.

Я принял быстродействующую, но недолговечную магическую микстуру, которая меня визуально старила до шестидесяти лет (рекомендовано только театральным работникам, крайне опасно принимать регулярно, иначе некоторые процессы старения закрепятся).

…

Через пятнадцать минут Дзы-Нан-Цай решительно направился в контору, а я подслушивал за углом.

— Амвросий Дмитриевич! — громогласно позвал меня он с крылечка.

Иллюзия.

Да, это пока что самая сложная иллюзия, на которую я только был способен. Я двигался вместе с иллюзией и до того, как войти в контору проверил, что в целом я и так на графа, с точки зрения человека, который не знает его лично, довольно-таки похож. Мой плащ засунут за водосточную трубу, а сейчас в контору неспешно идёт шестидесятилетний основательный человек, в костюмчике, дворянин, важный и состоятельный.

Игорь открыл мне дверь, его лицо было непроницаемым, не выказывающим даже крохи удивления от того, что на него сейчас смотрел настоящий Вьюрковский. Ну, то есть — неотличимая иллюзия, внутри которой находился я (руками не трогать).

Девушка-секретарь залепетала и проводила меня в кабинет к нотариусу.

Немолодой, но ещё крепкий дядька-нотариус с охотничьими (судя по парочке трофеев на стенах) привычками, проверял «мои» документы и паспорт.

— Ваше сиятельство, здравствуйте! Прошу садиться, где удобно.

Я сел на стул напротив него. Для полноты картины я бы ещё из дому взял трость, было бы аутентично, но, одна беда, настоящий Вьюрковский тростью не пользовался.

— Ваш помощник сказал, что Вы составляете завещание на некоего Аркадия Ефимовича Филинова.

— Барона, — позволил себе поправить я.

— Да-да, конечно. А отчего так? Простите, что спрашиваю, это мой долг проверить Ваши намерения и верность отражения воли в документах.

— Детей у меня нет, а он мой родственник, вот почему.

— Ааа…

— К тому же, это часть более сложных политических договорённостей.

— А почему, простите за любопытство, Вы не оформили у своего нотариуса, кустовского?

— Халтурщики они все, веры им нет. Где подписаться? — иллюзия поддерживалась безупречно, но так не могло продолжаться вечно, в какой-то момент она слетит.

Вообще-то её даже на таком серьёзном уровне хватало на шесть с половиной минут, я тренировал иллюзию Вьрковского по меньшей мере сто пятьдесят раз перед зеркалом, но теперь время за этими разговорами утекало, как песок сквозь пальцы.

— Ну, давайте всё кратко повторим, перечитаем и проверим.

— Нет необходимости, я Вам плачу и доверяю. Кому, если не нотариусу?

— И всё же…

На улице забибикали, я притворно удивился, посмотрев в окно.

— Авария?

Нотариус на пару секунд развернулся к окну и убедился, что ничего страшного, не считая того, что пешеход и машина не поделили дорогу, не произошло.

Дезактивация иллюзии. Иллюзия.

Я сбросил и вернул иллюзию, позволив себе бросить взгляд в стекло бюрократического шкафа. В неровном отражении на меня смотрел всё тот же Вьюрковский.

— Нет, ничего такого, Амвросий Дмитриевич.

— Простите, с возрастом острота зрения ушла. Так где подписаться?

— Ну, если Вы твёрдо намерены оставить…

— Всё имущество, где бы оно не находилось и в чём бы не заключалось, статус, наследуемые регалии и посты, своему родственнику по бабушке…

— Родство указывается со слов, в тексте не фигурирует.

— Как скажете. Филинову Аркаше.

— Аркадию Ефимовичу.

— Вот видите, Вы лучше меня, старика, всё знаете.

Я достал из кармана ручку, причём сделал это незаметно для нотариуса Обычная такая синяя ручка, неприметная, каких тысячи. Ну, почти обычная. Я орудовал ею, а не одной из полутора дюжин, предлагаемых нотариусом.

Нотариус аки цербер следил за тем, чтобы я писал там, где надо и то что надо, иначе я испорчу гербовый бланк и ему придётся делать лишнюю работу. На ручку он внимания не обратил.

— Вот тут пишете полностью, без сокращений, фамилия, имя, отчество. Потом подпись.

Я покорно написал и расписался.

— Всё?

— Нет, Ваша светлость, ещё в журнале.

— С Вами мой секретарь расплатится. Игорь Викторович, пройдите к нам.

У Дзы-Нан-Цая и правда была наличность для оплаты, а я, следуя указующему персту нотариуса (он буквально показывал пальцем, где подписывать), оставлял закорючки.

Надо сказать, подделывать подписи я не умею, мой вензель похож на Вьюрковский лишь отдалённо, но нотариусу не с чем сравнить, да и подписей у человека может быть масса, он и так уже установил мою личность.

— Отпустите старика? — приподнял я бровь, а Игорь технично оттеснил меня расплачиваясь с нотариусом, и сунув тому лишнюю сотню.

Нотариус в полголоса возражал, мол они не ресторан и так не работают, есть строгие таксы и по ним берут, никакие чаевые не нужны, а Игорь был