Михаил Ахманов - Странник по прозвищу Скиф

Полные губы Догала обиженно надулись.

— Ну вот!.. А говорил: в любое удобное время, в любом удобном месте!

— В удобном для меня, Марк, не для тебя, — сказал куратор и повесил трубку.

 Глава 19

ЗЕМЛЯ, ПЕТЕРБУРГ, 2 АВГУСТА 2005 ГОДА

К знакомцу Пал Нилыча отправились под вечер, пешком, ибо обитал он неподалеку от жилища Августа Мозеля, на том же самом Каменноостровском проспекте, только поближе к Песочной набережной.

Неспешно вышагивая рядом с шефом. Скиф с удивлением поглядывал на него. Сарагоса разительно преобразился: его могучие плечи обтягивал нежно-розовый полотняный пиджак, шею украшала «бабочка» цвета бычьей крови, светлые кремовые брюки великолепно гармонировали с шоколадной итальянской обувкой на подошве толщиной в два пальца. В подобном виде Пал Нилыч был похож не на удачливого дельца, не на охотника — специалиста по отстрелу бесхвостых тигров и даже не на загадочную личность, продававшую оптом и в розницу экзотические сны. Сейчас он более всего напоминал маститого мэтра — возможно, скульптора или писателя, ваявшего с равным успехом статуи или романы, причем всякому было ясно, что и то и другое он делал с отработанной за долгие годы творческого труда лихостью, сноровкой и монументальностью. Стоило только заглянуть ему в лицо, в глаза, слегка насмешливые и пронзительные, как у дельфийской сивиллы, оценить вальяжное достоинство движений, уверенность и силу жестов — стоило только сделать все это, как невольно напрашивался вывод: если уж такой человек берется за резец, то статуя будет размером с башенный кран, если же он присядет к пишущей машинке, то создаст никак не меньше трех тысячестраничных томов за раз.

Рядом с этакой личностью Скиф, облаченный в потертые джинсы и скромную тенниску, чувствовал себя неловко. Вечер выдался жаркий, так что куртку он не взял, ограничившись сумкой на длинном ремне, в которой до поры до времени угнездился лазер. К нему добавилось еще одно оружие — нунчаки, прощальный подарок Кван Чона. Что же до Пал Нилыча, то он на первый взгляд не имел при себе ничего костоломного, кроме массивной трости с набалдашником в форме нераскрывшегося тюльпана.

Они не спеша прогулялись с полкилометра, добравшись к старинному шестиэтажному дому с высокими входными арками и фонарями, свисавшими с округлых каменных сводов. Позади арок находился двор, мощенный брусчаткой, и в одном его углу Скиф обнаружил серый обтекаемый «Лексус», на котором Сарагоса обычно разъезжал «по делам». За тонированным стеклом маячила чья-то знакомая физиономия, а в подъезде у труб парового отопления копошился какой-то светловолосый парень в спецовке; он лихо подмигнул Скифу, усмехнулся, и тот узнал Сентября. Теперь вид Сингапура, тоже облаченного в спецовку и трудившегося над распределительным щитом двумя этажами выше, уже не вызвал удивления; само собой, Пал Нилыч в роли маститого мэтра не мог обойтись без пары-тройки «темных лошадок» или помощников-"негров".

Но Скиф проследовал за ним в квартиру усатого знакомца как белый человек, без всяких спецовок, гаечных ключей и прочих производственных аксессуаров. Правда, лицо знакомца, темноглазого мужчины средних лет с сочными яркими губами, несколько вытянулось, едва он узрел, что старший из гостей явился не один. Но Сарагоса, подпихнув Скифа вперед, величественно кивнул и представил спутника хозяину:

— Кирюша, племянничек… А это Марк Догал, мой друг и компаньон… — Затем, повернувшись к другу и компаньону, Пал Нилыч пояснил: — Сам понимаешь, Марк, боюсь я теперь расхаживать один, особенно по вечерам. Ну, Кирюша нам не помешает: у него больше в кулаках, чем в голове.

Темноглазый Догал, сунув Скифу вялую руку, проводил гостей в комнату. Она оказалась очень большой и длинной, поделенной на три части арками: в правой был кабинет хозяина с полками, заваленными книгами, рукописями и подшивками газет и журналов, в левой — спальня, а посередине — нечто наподобие холла, где стояли круглый обеденный стол, полдюжины стульев с резными спинками и старинный буфет красного дерева. Раскрытое окно кабинета, полукруглое, утопленное в небольшом эркере, выходило на улицу; противоположное, в спальне, глядело, вероятно, во двор. Сориентировавшись, Скиф понял, что «Лексус» находится как раз под ним.

— Ты уж извини, Марк, — добродушно прогудел Сарагоса, умащиваясь на скрипнувшем под его тяжестью стуле, — племянничек-то мой страдает. Переминается с ноги на ногу, иначе говоря. Забыл, видишь ли, забежать куда надо.

— Я сейчас… сейчас покажу… — Догал начал было приподниматься, но шеф небрежно махнул рукой.

— Не беспокойся, он сам найдет. Не дите, уже под тридцать мужику.. Ну, давай, Кирюша! Иди!

Скиф, как было ведено, удалился в коридор, вытащил из сумки лазер, щелкнул предохранителем. Потом отправился путешествовать по квартире, осматривая обстановку и стены от пола до потолка с привычной тщательностью. Конечно, не хоромы Джамаля, решил он, но весьма недурно… весьма! Кроме маленькой уютной прихожей с медными старинными бра, тут было все что полагается: ванная и туалет в перламутровом кафеле, а также довольно просторная кухня с импортной плитой, переносным «эл-пи» и гигантским холодильником, который также полагалось обследовать. Окно кухни, как и в спальне, выходило во двор. Скиф бросил взгляд на крышу «Лексуса», убедился, что с этой стороны ничего не угрожает, заглянул в туалет, спустил воду, потом направился в ванную. Тут он подзадержался, с завистью разглядывая фаянсовое финское чудо, в котором даже ему удалось бы вытянуться в полный рост. Судя по этой детали обстановки и по тому, что он увидел на кухне, знакомец шефа отнюдь не бедствовал. То ли бизнес у него был прибыльный, то ли наследство богатое, то ли какая колдунья ему ворожила. И куда щедрей, чем учителям, геологам или, к примеру, бывшим бойцам спецназа!

Спрятав лазер под тенниской, к самому телу, Скиф, вздыхая, вернулся в комнату. Харана молчал, и никаких оснований тревожиться не было, разве что гладкая полированная пластинка Стража, ласкавшая грудь, нет-нет да и напоминала о ладошке Сийи. С ночи трех лун прошло не столь уж много времени, чтобы позабыть о ее пальцах с твердыми валиками мозолей, о сухих жарких губах и пьянящем аромате пепельных волос. Сийя, Сийя!..

— Все в порядке, Кирюша? — спросил шеф, поворачивая к нему спокойное лицо.

— Все, дядя Петя.

— Удобства обследовал? Ну, тогда посиди там, — рука Сарагосы протянулась к раскрытому окну, — погляди на улицу, побеседуй с Богом и небесами. Понял, э?

Чего ж не понять! Кивнув, Скиф отправился в кабинет, придвинул к окошку кресло (из золотистого ореха, с плюшевой обивкой), и сел, пристроив рядом сумку с нунчаками. Отсюда он мог слышать и видеть все: тротуар, заполненный толпой гуляющих, и серую ленту асфальта, по которой плавно скользили слидеры или погромыхивали обычные тачки на четырех колесах, и длинную комнату, напоминавшую разгороженный на три секции пенал. Сарагоса и Марк Догал, темноглазый хозяин, сидели к нему в профиль, так он мог наблюдать и за их лицами; впрочем, пока что там ничего интересного не замечалось. Но разговор шел любопытный.

— Говорю тебе, ребра у него были переломаны, — толковал хозяину шеф. — И ведь не сдох, ублюдок! Подняли его, повели, так он еще и ногами перебирал!

— Ну, Петр Ильич, все в жизни бывает! Такие чудеса! Нам ли не знать? Возьми, к примеру, этих, которые не спят… ты их, кажется, гипнофедингами называл… или вот еще ортодромы, колдуны всякие, вампиры, да те же экстрасенсы… Ты ведь их к чужакам не приписываешь, верно?

— Никого я никуда не приписываю, Марк. Я просто пишу. И сейчас написал о том, что видел.

— А вот это зря, Петр Ильич, зря! Говорил я тебе: затихарись, не возникай пару месяцев. И об этом случае — ни-ни! Сам понимаешь, если кто на тебя зуб затаил, то такая публикация будет воспринята как вызов. Мол, не напугали вы меня, ребята, что хочу, то и пишу! А ребята эти рассердятся вконец и подошлют к тебе не троих, а семерых! Тут уже и с племянником не отобьетесь!

Скиф отметил, что беседа идет вроде бы мирная; пока что Сарагоса подпаливать хозяину усы не собирался. Однако все могло измениться вмиг, ибо Пал Нилыч был человеком резким, непредсказуемым и неожиданным. Памятуя об этом, Скиф нес службу на полном серьезе, поглядывая то на улицу, то в комнату и время от времени касаясь локтем рукоятки лазера, бугрившейся под рубахой. Догал казался ему сущим мозгляком, и было непонятно, к чему шеф, мужик не слабый и опытный, прихватил с собой и его, Скифа, и еще трех дюжих молодцов, способных скрутить самого черта. Может, потому и прихватил, что имелся у него опыт в подобных делах!

— Ты ведь о чем подумай, Петр Ильич, — упорно толковал тем временем Догал, — ты ведь о деле нашем подумай! Ну, будет для тебя история с продолжением, так на то твоя воля и власть! А ежели налет на «Пентаграмму» устроят? Сам же говорил: как бы продолжение и по мне не въехало! Вот и въедет… По всем нам въедет! И по делу тоже!