Княжич варяжский - Александр Владимирович Мазин

плохо плавает, тонут редко. Часто тонут те, кто думает, что плавает хорошо.

— Брат, послушай меня: если решишь на суше ночевать, выбирай места, где твой драккар к самому берегу подойдет. Еще лучше — протоки. А еще лучше — острова. Но даже на островах караулы ставь. Кони по реке не скачут, а захотят к вам через воду добраться, вы их достойно встретите. Главное, помни, брат: это только кажется, что в степи все насквозь просматривается. Если ты не видишь медведя, это не значит, что его нет. А еще лучше: собачек с собой возьмите…

Рёрех слушал и кивал, но не вникал. Считал: занудствует побратим. Ну да может, все равно что-то отложится. Не стоило забывать, что когда-то подобным премудростям его именно старый Рёрех и учил.

На следующее утро дружина Сергея выехала в степь. Снарядились как следует. По три коня на каждого. Запас стрел — пять сотен на лук. И все прочее, что надо для трехнедельного конного рейда.

Рёрех пообещал выйти через пару дней. Водой путь быстрее даже с учетом порогов.

Встреча их была запланирована в устье Сулы. Запланирована… Вот уж точно: хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах.

Глава 5. Роковая ошибка княжича Рёреха

Текущее время

Худое случилось, когда варяги выехали на холм и увидели Днепр.

А на его воде, примерно в двухстах метрах от заросшего камышом берега, одинокий кораблик со спущенным парусом.

— Ишь ты, — пробормотал остановившийся рядом с Сергеем Дёрруд. — На якоря встали. И кого из воинов Севера сюда занесло?

— Не туда глядишь, Убийца, — насмешливо произнес Машег. — Ты туда посмотри.

Ах ты ж… Печенеги! И здоровенная банда.

— Нас они пока не видят, — деловито проговорил хузарин. — Уходим?

— Да, — кивнул Сергей.

Даже издали, навскидку, копченых было больше, чем дофига. Сотен семь. Считать было проще, потому что степняки разделились на несколько групп, а табун заводных пасся отдельно.

Сейчас бы бинокль. Или хотя бы подзорную трубу. В прошлой жизни Сергей подумывал обзавестись подобным инструментом. Но его знаний оптики не хватило для реализации. Кому выточить и отшлифовать пару линз из хрусталя, он бы нашел. Ювелиров в Византии хватало. Но как объяснить, что именно требуется?

Хотя бинокль у Сергея все же имелся. Живой.

— Машег, прежде чем мы уйдем, я хочу знать больше.

— Узнаем, — отозвался хузарин. — Только идти придется в обход и ножками вон по той тропе до той рощицы.

Логично. Копченые вполне могли выставить наблюдателей. Трава высока, но ветра нет, и опытный глаз вполне способен распознать, кто в ней прячется: кабаны, тарпаны или двуногие охотники.

Из рощи картина была не такая полная, как сверху, но более конкретная.

Например, удалось определить племенную принадлежность печенегов: цапон.

Но главным было другое.

— Это драккар Рёреха, — безошибочно определил Дёрруд.

Сергей кивнул. Да, один из двух драккаров, которые они с Машегом когда-то увели у ярла Тови Торвинсона, притопив в протоке. Вторым был «Копье славы».

— Как думаешь, почему они не уходят? — спросил Сергей.

— Туда глянь, брат, — Машег махнул рукой. — Посмотри внимательнее.

Чуть в стороне, на небольшом пляже, который с двух сторон обступили камыши, стояли, плотно сбившиеся, щит к щиту, воины.

— То, что я тебе сейчас скажу, тебя не обрадует.

Сергей посмотрел на хузарина:

— Говори уже.

— Там Рёрех, — мрачно произнес Машег.

— Точно, не ошибаешься? — Сергей видел сбитую в полукольцо стену щитов, шлемы воинов… Но разглядеть лица… Тут даже глаз орла не хватит.

— Я узнаю шлем. Тот, что он купил у наших в Самкерце. Может, под шлемом сейчас другая голова, но это вряд ли.

Сергей выругался сквозь зубы.

— Мы не пробьемся, — сказал Машег. — Их там под тысячу.

— Предлагаешь бросить? — процедил Сергей.

— Ты старший, тебе решать. — Машег скрипнул зубами. — Но я пути не вижу. Если что придумал, говори.

— Да не знаю я! — Сергей скривился. — Но бросить брата… Так нельзя!

— Если они атакуют, нашим конец.

Сергей разглядывал кучку варягов на берегу. Да, теперь он видел, что это варяги. И даже, как ему показалось, опознал некоторые щиты. Десятка четыре воев. Остальные, надо полагать, на драккаре. И понятно, почему не подходят. Отмель. К берегу не пристать, придется высаживаться на дистанции. И тут-то их печенеги стрелами и закидают. Пары сотен лучников хватит. Копченые, конечно, не белые хузары, но с сотни метров по бегущему навстречу человеку промахиваются нечасто.

Подъехал Дёрруд. Увидел, оценил, выругался. Потом спросил:

— Почему не нападают?

— Либо подманивают тех, кто на корабле, либо ждут, когда у наших силы иссякнут, — ответил Сергей.

— Живьем взять хотят, — подтвердил Машег. — Караулят только вон те, остальные отдыхают.

Логично. Сколько простоит в строю даже выносливый человек? Часов пять-шесть? Да еще солнце шпарит. Пить хочется, а вода — вот она, рядом. Но в камышах наверняка тоже копченые схоронились. Выжидают. Пока варяги стоят полукругом, держа «черепашку», стрелять по ним — только стрелы тратить. Но сколько они так простоят?

А чего ждут сами варяги? Темноты? Так не будет ее. Месяц нынче узенький, но над водой все равно достаточно светло. Рассыплется строй, сразу стрелы полетят. Копченых много. А стрел у них еще больше. Против них такие же стрелки нужны, причем хорошие и много. Чтобы прикрыли, пока будут в лодки грузиться.

— Знаю, что ты думаешь, — сказал Дёрруд. — Если они до ночи дотерпят, с темнотой нам ударить сквозь заслон, похватать, кто уцелел, и дёру.

— Не выйдет, — возразил Машег. — Увидят и встретят. Много их. А десятерых копченых только я один и стою. Даже ему, — кивок на Дёрруда, — троих стрелков с избытком хватит.

— Хвастун, — проворчал Дёрруд.

Сергей смотрел на кучку отгородившихся щитами варягов. Он знал, что они чувствуют. И знал, что бросить их и уйти он не сможет. Не знал только, что теперь делать.

* * *

— Жарко-то как, — Асмуд, шестнадцатилетний отрок из природных варягов, перехватил левой рукой перекладину щита. К сожалению, поднятый над головой щит не заслонял солнца. Задень рукой шелом — обожжешься. Обмотал бы тряпкой, было б попрохладнее, да жаль стало сияющую красоту портить. Вот и докрасовался. Подшлемник мокрый насквозь, по лицу пот течет, в глаза лезет,