Вот и свела нас судьба (детство в серых тонах)… - Анатолий Н. Патман

помещиков и крестьян мало. Правда, у наших бывших земель были побольше, чем у других! Пусть они теперь нам уже как бы и не принадлежали, но всё равно продолжали работать почти как ранее. И оброк платили, хоть и небольшой. Больше своей работой и, ага, продуктами питания. Которые потом управляющим продавались торговцам. Вот у нас и получался небольшой доход. Что ни говори, мы с тётей, точнее, я, как владелец имения, и она, как моя опекунша, если так уж непредвзято подумать, тоже настоящие эксплутаторы трудового народа. Хорошо, что теперь крепостных не было.

Вообще, рядом с нами особо богатых и роскошных имений не имелось. Что делать, полная глушь, особенно зимой. Хороших дорог ведь не было. Только Волхов и выручал. Всё-таки и пароходы по реке ходили, и баржи разные. И торговля кое-какая шла. Пусть и не так, как ранее. Теперь люди больше тяготели к железным дорогам. А лесов и поближе к ней, и лучше, было полно. И рыбы больше можно было наловить в Ладожском озере. Не говоря уже о Балтийском море. У нас тут просто негде развернуться.

Ранее, до освобождения крестьян, земли вокруг Киреша, кроме нашего имения, принадлежало помещикам Хвостовым. Нет, и сейчас тоже, но лишь небольшая часть. Одно большое имение теперь, вроде, принадлежало какому-то молодому помещику Дзичканецу, правда, выкупленному совсем недавно. Другим именем владел уже торговец зерном Сергеев, но тоже и десяти лет не прошло. Часть земель принадлежала каким-то господам Чеглокову и Рогинскому, но, говорили, что они собирались их продать. Да, вроде, их имения уже и были перезаложены несколько раз. И я по малолетству со всеми этими господами не был знаком. Так как всё последнее время мы больше проживали в Петербурге, то и тётя Арина ни с кем не общалась. Хотя, нас и здесь никто в гости не приглашал. Раз мы по сравнению с ними являлись почти нищими, а я ещё и был мал, то они с нами и не знались. Но нас это не так уж волновало. Да и другие помещики в своих имениях бывали только наездами. Даже летом.

А вот в имении, точнее, господском доме, нас встретили очень радостно. Скромный такой двухэтажный дом: низ каменный, а верх деревянный, но из дуба. Правда, хоть крыша и крыта черепицей, но прохудившейся. До этого на ремонт у нас просто денег не было. Потому что выкупные деньги за разданные крестьянам земли отец успел исстратить почти сразу же, конечно, больше на покрытие прежних долгов. И прилегающая к дому территория была немного запущена, но всё равно осталась симпатичной. Да, особого богатства не наблюдалось. В Петербурге в таком доме могли жить только не особо богатые дворяне и прочие торговые лица. И надзирал за ним наш давний управляющий Михаил Петрович Игнатьев, солидный бородатый мужчина лет под сорок. Уже лет как десять. Правда, и его немалая семья жила здесь же. Фактически наш дом являлся родным и для его четверых детей. Ведь все они родились здесь. Нас дружно встретили ещё вполне цветущая Агафья Николаевна, лишь чуть моложе мужа, сыновья Родион и Пётр семи и пяти лет да самая старшая из детей Светлана. Ей, и вполне симпатичной девочке, было уже десять лет. И, конечно, она была одета довольно скромно. С нарядами княжны Татьяны точно не сравнить. А самая младшая двухгодовалая Ксения крепко держалась за мать и смотрела на нас просто с любопытством. Дети управляющего, да и старшие тоже, сразу же почувствовав немалые изменения в нас, застеснялись. Видно было, что на этот раз мы уже были одеты намного лучше, чем в прежние годы. Даже Федот и Марья. И вещей привезли больше.

Хотя, нас встретили ещё по паре довольно молодых слуг и служанок. Тех же крестьян, подрабатывающих у нас. Всё равно ведь немалое хозяйство, и поддерживать сам дом и имеющиеся хозяйственные постройки в хорошем состоянии их руки совсем не лишние. Но мало чего у нас имелось! Небольшая конюшня, сараи для нескольких коров и овец, хлев для свиней, пара амбаров, большой сеновал, ледник и баня да ещё несколько небольших хозяйственных построек. Обычное зажиточное хозяйство, но никак не успешное помещичье имение. И половина скотины принадлежала Михаилу Петровичу. Правда, пользование нашими имуществом и угодьями как раз и входило в оплату его работы. Да ещё двадцать рублей в месяц ассигнациями. Честно говоря, для такой важной должности совсем мало. А уж труд членов его семьи никак не оплачивался. Совсем скромно. И слуги получали не больше пяти рублей в месяц. И до этого мы больше и не могли. Доходов имение давало не очень. Нам доставалось лишь под тысячу рублей в год. Ну, ещё немного разных продуктов. Когда удавалось доставить их в Петербург. Но это не всегда. В последний раз Михаил Петрович навестил нас только перед Рождеством и завёз тогда самое необходимое. Правда, нам в квартире и хранить продукты было негде.

Честно говоря, и семье управляющего некуда было податься. Своего жилья у них не было. Он сам и его жена являлись мещанами Новгорода, но тоже происходили из не очень богатых семей. Они и у нас не особо много накопили. Семейство ведь большое, и детям ещё мало лет. Я пока насчёт хозяйственных дел тут ничего не помнил, но тётя Арина говорила, что Михаил Петрович вёл дела честно, по крайней мере, ни на чём предосудительном пока не попадался. Да мы и сами семью управляющего никуда гнать не собирались.

— Князь Борис, как ты вырос за этот год! И не узнать ведь! И Арина Васильевна, Вы тоже сильно похорошели! Словно весь год прожили именно у нас в деревне на природе!

Конечно, о моей болезни семья управляющего прекрасно знала. Но Михаил Петрович, как говорится, не стал сыпать соль на рану. Кстати, я как раз и вспомнил песенку с такими словами! Но, похоже, слова там не совсем подходили для моего возраста.

После начальных любезностей мы прошли в дом и начали размещение. Конечно, на первом этаже. Второй этаж у нас больше использовался летом. Да ещё для хранения разного имущества. Изредка для гостей. Меня сразу же потянуло в свою комнату. Тоже скромно, как и в Петербурге, но уже всё родное!

Приведя себя в порядок, я отправился в столовую. Тут уже был накрыт довольно богатый стол, и собрались все домашние. Арина Васильевна тут же представила Федота и Марию не только как наших временных работников, но и своими воспитанниками. Правда, только на