Джони, оу-е! Или назад в СССР - Михаил Васильевич Шелест

Я быстро сунулся вслед за ней и уткнулся в тёплую задницу.

— Тихо, малыш, тут ящики, не ушибись.

— Простите, — прошипел я.

В коридоре было абсолютно темно, а по сторонам прохода стояли, действительно, какие-то картонные ящики.

— Аппаратура, — подумал я, проводя ладонью по «фирменно гладкому» картону и хмыкнул. — Специально «не светят» товар. В буквальном и переносном смысле. Тут какие-нибудь слова написаны броские. «Акай», «Сони», например, или «Хитачи»… Ха-ха…

А за прилавком продавщица с кислой физиономией стоит и покупателей, как мух, отпугивает. Да-а-а…

Время от времени трогая женщину в районе ягодиц, причём она каждый рази этом хихикала, я пробрался вслед за ней куда-то очень далеко. Она время от времени говорила «направо», или «налево». Наконец из открывшейся двери хлынул поток света и я защурившись вошёл в кабинет, тоже заставленный коробкам. На них честно и откровенно имелись именно те названия брэндов, о которых я только что думал. Ящики имели разный размер и разные надписи мелким шрифтом, но по маркировке я видел что это усилители, магнитофоны и акустика.

Мазнув взглядом по коробкам, я посмотрел на Андрюху, вальяжно расположившегося в кресле с чаем и булочкой и уставился на женщину, сидевшую за столом.

— Женя? — утвердительно спросила она. — Андрей говорит, что ты очень хорошо делаешь усилители и тебе нужны радиодетали. Что такое хорошо и что такое плохо — понятия субъективные, а потому не мне решать. Мне надо понимать, сколько и какие радиодетали тебе нужны?

Я молча нырнул рукой за меховой отворот шерстяного пальтеца и достал несколько сложенных в четверо клетчатых листков.

— Вот! — сказал я и протянул «спецификации» на усилители и три «примочки», уже пользующиеся спросом у музыкантов. — Хотя бы это. Желательно прямо сейчас.

Заведующая глянула на листки и одобрительно кивнула.

— Это у тебя такой почерк?

Я кивнул.

— Гляди Валя, какой у мальчугана почерк. Обзавидоваться можно.

Она отдала листки второй женщине, которую я щупал в тёмном коридоре за крутые ягодицы. Машинально я скользнул по её бёдрам взглядом и она, заметив, удивлённо вскинула брови.

— Говорят, какой почерк, такой и характер, — сказала она и вглядевшись вдруг сказала. — А я знаю тебя. Ты к моему соседу телевизор смотреть ходишь. Точно.

Я всмотрелся и узнал тётю Валю, мать Олега Банных.

— Вот же какой маленький город, — подумал я и сказал. — Я тоже вас знаю. Здравствуйте.

— Привет-привет… И что тебе нужно? Что-то я не слышала, что у нас в доме живёт мастер по телевизорам. Может, зайдёшь, посмотришь? А то мой когда ещё из рейса вернётся, а Василий, что-то не справился с моим «Акаем».

— Зайду, — пожал я плечами. — Посмотрю.

— Ха-ха-ха, — засмеялась Валентина. — Ты смори, не стушевался! Пошутила я… Где тебе с такой техникой справиться. Мы его ещё здесь списали. Мой ковырялся-ковырялся… Говорит, где-то плата лопнула…

— Тем более, зайду. Интересно и полезно для знакомства. Вдруг починю. У вас же гарантийный сервис есть?

Валентина кивнула.

— Ну, так вот… Ладно об этом потом. Я про детали. Есть такие?

— А деньги у тебя есть… такие… — значительным тоном произнесла заведующая.

— Есть, — кивнул я головой.

Глава 25

В этот день всё, что хотел, купить не удалось. Тётя Валя Банных пообещала принести радиодетали завтра, если их доставят с Радиоприбора, поставки с которого задерживались. Так сказала заведующая, при этом со значением глядя на Андрея, беззастенчиво лопающего какие-то конфеты. На что тот даже не отреагировал.

Оставив необходимую сумму денег, а это ни много ни мало, а составило триста семьдесят рубликов, мы с барабанщиком наконец-то решились покинуть кабинет заведующей и направились к двери, когда заведующая спросила:

— А ты, и в правду, можешь починить японскую технику?

— Если детали есть, что её чинить? Она такая же, как наша. Детали нужны.

— Ну, не скажи, не скажи… Не всякую наш мастер может починить. Вот, например, это всё, — она показала на коробки, — неликвид.

От предвкушения чего-то грандиозного, моё сердце провалилось куда-то вниз, и защекотало меня где-то в яичках, как бывает в парке, когда доска больших качелей падает с высоты.

— Всю такую технику — которую мы не смогли восстановить — надо отправлять обратно в Москву, а это затраты на перевозку и удар по выполнению плана. С нас всё равно спросят, как за целую аппаратуру, хотя мы и отчитываемся, и комиссии её принимают и из Москвы отправляют и получают аппаратуру из Японии взамен. Но нам она не поступает… И на следующий год количество поставки сокращается на количество списанной аппаратуры.

— Странно. Разве Японцы поставляют некондиционную технику? Это же удар по престижу…

— Ах, я тебя умоляю… Приучили мы косоглазых, что хватаем всё и не конфликтуем. Нам объяснили, что юридические и политические издержки дороже. И не все торговые фирмы хотят сотрудничать с СССР.

— А тут ещё санкции за Афганистан намечаются. — подумал я. — С семьдесят девятого года и, фактически, до начала перестройки. А там переворот и вообще полная жопа.

— Так, как же ремонтировать, если деталей нет?

— Детали есть! — махнула рукой заведующая и почему-то посмотрела на Банных. Та вслед за этим покраснела и отвела глаза.

— Мы в рамках прямых поставок можем запросить нужные нам детали у Японцев. И валюта на это выделяется. Не всегда, правда, её можно выбить… Но у нас и аргументов нет для «выбивания». Очень небольшой процент восстановленной техники у нас в последнее время. Вот мы и не заказываем. Вообще, за сервис у нас твоя тётя Валя отвечает. Она лучше может рассказать.

Тётя Валя снова покраснела.

— Это не важно, — махнул я рукой.

Я быстро-быстро пытался сообразить, что с этой помощи торговой сети мог бы себе поиметь, кроме «геморроя» и траты такого драгоценного для меня времени? Но слово «могу» уже выскочило, и если начать «отрабатывать назад», то значит вызвать недовольство и заведующей, и ответственной за сервис «тёти Вали».

— А что я буду иметь? — спросил я, очень серьёзно глядя на заведующую, и добавил, сразу пресекая «инсинуации». — Конфеты не предлагать.

Заведующая широко улыбнулась и обратилась к «товарке».

— Умный мальчик. Такой точно сможет нам помочь, если знает реальную цену такой работы.

Потом она серьёзно посмотрела на меня.

— Мы можем, комиссионно,