Физрук: на своей волне - Валерий Александрович Гуров

class="p1">Он попытался положить руку мне на плечо. Но я тотчас накрыл его ладонь своей.

Сжал.

— Руки при себе держим, — улыбнулся я.

— Мужчины, у нас уроки начались! — поняв, что «что-то» идёт не так, вмешалась София. — Вадим… Михайлович, у тебя урок труда в 7 «Б». А у нас с Владимиром Петровичем физкультура у 11 «Д»!

Вадим, как оказалось, звали «Алена Делона», убрал руку. Улыбка с его лица растворилась, и он, чуть толкнув меня плечом, пошёл на урок.

Я проводил его взглядом и повернулся к завучу, та растерянно улыбалась.

— Ты же говорила, что кроме меня физкультуру и ОБЖ вести некому?

— Так некому… Вадим Михайлович работает на четверть ставки, у него всего один урок в неделю… — начала оправдываться София. — Вадим же бизнесмен и в школе преподаёт, потому что сердце велит… и он очень любит детей.

Вон оно что.

Сразу вопрос — а бизнесмену-то это на хрена? В депутаты хочет? Думаю, что в этом отношении за 30 лет мало что изменилось. Ну не верю я в «сердце велит», красивая обертка и только.

Мы с завучем наконец подошли к высоким дверям спортзала. За ними гремел гул — смех, крики, стук мячей о паркет. София толкнула дверь, и шум вырвался наружу, как пар из котла.

Внутри царил хаос. Подростки сидели на полу, кто-то играл в «догонялки», мяч ударялся о стену и отскакивал обратно. Пара пацанов залезла на шведскую стенку и болталась там, свесив ноги.

Среди всего этого балагана тщетно пыталась навести порядок молодая учительница. Высокая, стройная, глаза красивые, но полные тревоги. Она хлопала ладонями, стараясь перекричать шум.

— Тише! Ну, пожалуйста! Сядьте по местам, ребята! Ребя-я-я-та!

Её никто не слушал.

— Чего ты орёшь, Марина Сергеевна, всё равно физрук не придёт!

Я прищурился и тихо спросил у завуча:

— А это кто у вас?

— Их классный руководитель, — ответила София. — Работает первый год. Девочка хорошая, но… сами видите — бестолковая! Об нее ноги вытирают!

Марина повернула голову, увидела нас. На лице мелькнуло облегчение, будто спасение пришло. Она посмотрела на меня и благодарно кивнула.

Завуч подняла руку, пытаясь установить в спортзале тишину.

— Минуточку внимания, дети! Минуточку внимания!

Глава 3

Насчёт детей… я бы, пожалуй, так не стал утверждать. В спортзале находились уже вполне себе сформированные тётки и дядьки. Не все, конечно, но в большинстве своём. Бородатые, фактурные пацаны и стройные, фигуристые девчонки с ногами от зубов. По крайней мере, именно такой контингент был на первых ролях, и что-то мне подсказывало, что эти ребята уже давно совершеннолетние. Второгодники так-то…

Ну или за 30 лет моего, скажем так, отсутствия люди начали взрослеть куда быстрее, что вряд ли

Шум немного стих. Подростки нехотя обернулись.

— Чё надо? — спросил здоровый бородатый «ребёнок».

— Исмаилов, я тебе почекаю, забыл, что ли, что у меня в кабинете повестка из военкомата лежит? — зашипела завуч.

— А чё сразу военкоматом пугаете? — буркнул Исмаилов, но сразу стал вести себя чуточку скромнее.

— Так, дети! Внимание! Поскольку ваш физрук получил травму, уроки физкультуры и ОБЖ временно будет вести наш уважаемый историк Владимир Петрович, — объявила завуч.

В зале пронёсся смешок, в задних рядах шепнули: «Пончик!» — и смех прокатился по рядам. Хм, уже как минимум три погремухи ко мне прилипло.

— Прошу любить и жаловать! — София не обратила внимание на недовольства.

Я стоял рядом и смотрел на класс. Оболтусы чистые. Волосы у пацанов под машинку, вместо школьной формы спортивные костюмы — по крайней мере, среди заводил. Девчонки в ярких кофточках, с телефонами в руках, грызут жвачку.

Любопытный контингент тут подобрали — я в их глазах просто толстый распустившийся «лохопед». Не более того. Ну… так-то всегда встречают по одёжке. Будем разбираться.

Мой взгляд остановился на молодой учительнице, классном руководителе. Она стояла сбоку, пальцы нервно теребили край тетради. По лицу читалось волнение: глаза бегают, губы поджаты. Красавица девчонка… глаза большие, волосы блестят, понятно, почему завуч её принижает. Тут естественная красота, безо всякой косметики, чувствует Соня конкурентку. Но держится Марина и правда неуверенно.

Я спросил, чуть повернув голову к классухе:

— А вы что ведёте, любезная?

Марина вздрогнула, на секунду опустила глаза, будто стеснялась.

— Я… русский язык и литературу.

— Ясно, — бросил я и снова посмотрел на класс.

Завуч протянула мне пухлый классный журнал с таким видом, словно передавала не бумаги, а бомбу с часовым механизмом.

— Разбирайтесь, Владимир Петрович, — сказала она с натянутой улыбкой. — Я думаю, у вас получится… не с первого, так со второго раза.

Я взял журнал, почувствовал под пальцами его тяжесть. Листы были исписаны мелким корявым почерком: оценки, замечания, подписи. Мельком его пролистав, закрыл.

Завуч поспешила к двери.

— Я вас оставляю. У меня совещание, — бросила она торопливо и выскочила в коридор, будто сама боялась этих учеников.

Дверь хлопнула, и мы остались вдвоём — я и молодая классная руководительница.

Марина поправила волосы, посмотрела на меня виновато.

— Ой… у меня тоже урок. Русский язык. Мне нужно идти…

— Идите, — я пожал плечами. — Я сам справлюсь.

— Правда? — в её голосе прозвучала надежда.

— Правда, — подтвердил я.

Она улыбнулась, неловко, но искренне.

— Спасибо вам большое, Владимир Петрович. Вы даже не представляете, как выручаете.

Она помялась, переступила с ноги на ногу.

— Дети не забудьте выучить стихи к следующему уроку, — неуверенно проблеяла она, как овечка перед стадом волков.

— Хочешь я щас расскажу? — руку вытянул какой-то шкет формата метр с кепкой. И не дожидаясь разрешения зачитал с выражением и расстановкой. — Е… баб на свежем сене, с приветом к вам — Сергей Есенин.

Слово загремел хохот.

Классуха почти галопом выбежала в коридор, оставив меня одного перед десятками глаз, что теперь смотрели прямо на меня.

— Ну чё, Пончик, — тот самый бородатый, которого завуч припугнула военкоматом, поставил ногу на баскетбольный мяч и как-то нехорошо улыбнулся. — Добро пожаловать.

— Пончик! — снова раздался смех всего класса.

Исмаилов, видимо взявший на себя роль вожака, сделал несколько шагов назад. Я сразу смекнул, что он хочет. «Ребёнок» разогнался и лупанул по мячу с пыра. Метил, естественно, в меня.

Будь я в прежнем теле, и я бросил бы этого