Испытание морем - Дмитрий Викторович Распопов

стал сердито и пристально смотреть на меня сверху вниз.

— Ваше преосвященство, вы так дыру во мне своим взглядом просверлите, — улыбнулся я, — присаживайтесь.

— Иньиго! — не принял он мой шутливый тон, — я требую объяснений! Уже полгорода стоит на ушах, наши союзники требуют у меня объяснений, что отпрыск рода Мендоса делал три дня в доме врага своего рода.

— Дядя, у меня нет для вас ответа на этот вопрос, — пожал я плечами, — можете придумать, что угодно сами.

— Иньиго, — он хмуро посмотрел на меня, — ты знаешь, что я отношусь к тебе очень лояльно, и если недоволен я, то только представь, что об этом напишут в Гвадалахару другие. А уж поверь мне, они обязательно это сделают! Какова будет реакция твоего отца?

Я поморщился, он был прав. Как минимум допрос с пристрастием был мне точно теперь обеспечен.

— Скажем так дядя, теперь между мной и архиепископом ровные отношения, поскольку их связывает деловое сотрудничество, — не сильно я и соврал в этом, — так что он кое-что для меня делает, а я для него.

— Как⁈ Как тебе пришла вообще идея идти к нашему врагу⁈ — изумился дядя Педро, отходя от кровати и без сил падая в кресло, — Дева Мария, дай мне сил.

— Он подпишет для меня у короля приказ о разрешении на территории королевства Кастилии и Леона моих ломбардов и банков, — пожал я плечами, — по-моему это был самый логичный вариант, к кому можно за этим обратиться. Не к Хуану Пачеко же мне идти?

— И он согласился? — изумлённо посмотрел на меня священник.

— Дядя! — притворно изумился я, положив руку набок и покрасовавшись перед ним, — как он мог отказать такому хорошему человеку, как я?

— Ты ему заплатил, — правильно понял он меня.

Я тут якобы смутился и пожал плечами.

— Это был самый быстрый вариант, и он сработал.

— И много? — проворчал он, немного успокаиваясь.

— Достаточно для того, чтобы он подписал такой же указ и как примас Кастилии, — хмыкнул я.

— То есть я могу успокоить наших союзников тем, что ты просто предложил ему денег за небольшую услугу? — решил уточнить он, — он её точно сделает?

— Даю гарантию, — не сомневался я в том, что Каррильо де Акунья был заинтересован в этом не меньше меня самого, поскольку это было одним из условий нашего сотрудничества с ним.

— Эти твои ломбарды, они станут конкурировать с банками и лавками ростовщиков? — поинтересовался у меня епископ, после небольшого раздумья.

— Эм-м-м, — подвис я, — ну вообще-то я планировал открыть здесь не свой банк, а банк Медичи, но это не к спеху.

Дядя отчего-то застонал и схватился за голову.

— Что такое? — удивлённо поинтересовался у него я.

— Я начинаю понимать твоего отца, — он в отчаянии посмотрел на меня, — если я об этом скажу нашим деловым партнёрам, они закроют для нас возможность брать кредиты в их банках!

— Ну так не говорите пока, всё равно для меня на первом месте ломбарды, — пожал я плечами.

— Я… — начал говорить он, как в комнату заглянул Бартоло.

— Простите пожалуйста сеньор Иньиго, но там иудей приехал на очень дорогой повозке с кучей охраны, просит встречу с вами, при этом говорит, что вы знакомы, — извинился он.

Дядя схватился за голову.

— Скажи пустить его, и пусть приведут сюда, но одного, — приказал я и секретарь быстро умчался выполнять приказ.

— Поздно, они видимо уже прознали про указ, — вздохнул епископ, — ты не против, если я поприсутствую при вашем разговоре?

Я хоть и не хотел, но не отказывать же ему в такой малости.

— Конечно, садитесь удобнее, — я вежливо показал ему на своё кресло, и он пересел, освобождая гостевой стул.

Вскоре дверь открылась и внутрь вошёл крайне серьёзный старик, которым оказался конечно же единственный иудей, которого я знал в Сарагосе, дедушкин знакомый, Авраам Сениор.

— Сеньор Авраам, какая неожиданность! — вежливо обратился я к нему, — вы так рано встаёте? А мы вот с дядей только позавтракали.

— Сеньор Иньиго, ваше преосвященство, — он кратко кинул обоим и сел на предложенный ему стул, где только что сидел дядя.

— С чем пожаловали, сеньор Авраам, — я продолжал именовать его статусом, которого у иудея конечно не было, но показывало мою вежливость к его возрасту и знакомству с дедушкой.

— Попутным ветром прямо из королевского дворца, сеньор Иньиго, — иудей остро посмотрел на меня, — мне принесло слух, что король сегодня рано утром подписал два указа, распространяющихся на всё королевство.

— Да? И что это за указы? — полюбопытствовал я, хотя, конечно, знал, что там может быть и не прогадал.

— Архиепископ Толедо был так настойчив в описывании преимуществ миланских ломбардов и флорентийских банков, — ехидно ответил иудей, — что Его высочество не смог устоять и подписал разрешение о деятельности ломбардов в Кастилии и заодно открытии у нас банка Медичи.

— Конкуренция, это же всегда хорошо! — преувеличенно бодро сообщил я ему, но он меня не поддержал.

— Это плохо, когда на той территории, которую контролируешь ты, появляется кто-то, кто хочет себе забрать всё, — иудей пристально посмотрел на меня, — особенно зная ваши методы, сеньор Иньиго.

— Какие такие методы, сеньор Авраам? — изумился я, — я честный и порядочный человек.

— С этими вашими буллами, подписанными самим папой и лицензированием деятельности ломбардов, — хмуро ответил он, — это, мягко говоря, нечестно.

Я недоумённо посмотрел на него, на дядю, который тоже удивился таким словам и рассмеялся. Ростовщик будет тут при мне рассуждать о честности? Об этом вслух я и сказал иудею, который тут же скис.

— Но вы зря тут сеньор Авраам на меня гоните волну, — заметил я, чтобы снять накал беседы, — я ведь хотел после того, как король всё подпишет прийти к вам.

Иудей мгновенно оживился, спина его выпрямилась, а глаза заблестели.

— Сеньор Иньиго, я в полном вашем распоряжении! — тут же быстро заявил он.

— Вы просто меня опередили, — мягко сказал я, — а вышеописанные вами меры, были мной применены, только по одной причине и если вы так