HEAVEN: сборщики пепла - Андрей Львович Астахов

- Я там, в котельной, голос услышала, - задумчиво сказала Надежда. – Он мне шепнул: «В топку лезь!» Так бы не догадалась, наверное. Я знаю, это мой ангел мне помог. Я верю в ангелов.

Зих пожал плечами. Нечего спорить с девчонкой, по всему видно, что у нее мозги набекрень. Лучше посмотреть, что в мешке, который дала ему капитан Гернер.

- А неплохо совсем, - сказал он, выкладывая из мешка на стол коробки и пакеты. – Заботливые у нас друзья. Мясной порошок, белковое пюре, вермишель, витаминайзер… Ишь ты, даже курева подкинули! Все, сволоты, предусмотрели… Чего мнешься?

- Дяденька, а где у тебя туалет?

- За перегородкой ведро с крышкой стоит, туда и ходи. Как сделаешь, на улицу вынеси, чтобы не воняло потом. – Зих замолчал, увидев, что у девочки в глазах заблестели слезы. – Привыкай, милая, тут теплых сортиров и чистых постелей нет. Это не ваши подземные бункеры со всеми удобствами, это Внешний мир. Не знаю, каким местом ваши пастыри думают, когда таких вот детей сюда ведут.

- Они все правильно думают, потому что…

- Что потому что? – Зих махнул рукой. – Хотя, мой собственный батя когда-то тоже думал…Короче, располагайся, обживайся, ешь, пей, спи, а я выйду ненадолго. Надо мне.

Он быстро надел комбинезон, взял винтовку из шкафа, подхватил с пола пустой рюкзак и вышел из дома.

******************

На улице уже начало темнеть. Люди, которых он встречал по дороге в заведение Усача, приветствовали его и смотрели с любопытством – весть о том, что у охотника Зиха появилась малолетняя жиличка, уже облетела весь городок. Некоторые пытались заговаривать, но Зих не останавливался, шел дальше, думая о своем.

Усач просто просиял, когда увидел его.

- Слава Богу! - вздохнул он. – Подняли-таки старого медведя из берлоги!

- Похмели, - сказал Зих, усаживаясь за стол. – Болит у меня все.

- Лишку ты запил, родимый. Пора за ум браться.

- За ум? – Зих, превозмогая отвращение, влил в себя полстакана разведенного спирта, ахнул, задержал дыхание, пытаясь подавить накативший рвотный спазм. Когда пришел в себя, увидел, что Усач смотрит на него с сочувствием. – Чего, дошел я до ручки?

- Другой ты стал после того, как Лизу схоронил, - сказал Усач. – Не узнаю я тебя.

- А меняются люди, - прохрипел Зих, вытирая слюну. – Да и жить мне теперь не для кого. И незачем.

- Ты это брось! Ты людям нужен, всем нам. Слышал бы ты, что про тебя по радио говорят. Герой просто.

- Сколько я тебе должен, Усач?

- А, оставь! Мелочь, потом сочтемся.

- Тогда дай выпивки. Хоть пару литров.

- Слушай, ты только не ори, а послушай меня, я от души говорю, как самому родному и близкому человеку – бросай бухать. Лизу ты не вернешь, горя не зальешь, только себе навредишь. Возьмись за ум. И девочка, которая у тебя поселилась – ей каково на твои пьянки смотреть?

- Уже слышал про девчонку?

- Все слышали, весь город знает. Переживают все за тебя, Зих. И радуются, что ты теперь не один в своей берлоге сидишь. Может, хоть ребенок этот заставит тебя к жизни вернуться.

- Дашь или нет?

- Не дам. Лучше вот, посмотри, я тут собрал тебе… вам кое-что, - Усач вытащил из-за прилавка объемистый пластиковый пакет. – Тут сахар настоящий, довоенный еще, яичный порошок, синтетическое молоко, картофельная мука, сало, витаминизированные концентраты, хорошей воды бутылка. Возьми, от меня, все бесплатно. Вам теперь…

- Спирта дай. А это все в жопу себе засунь. Обойдусь без твоих благодеяний.

- Нет, ну какое же ты говно! – взорвался Усач. – Я к нему как к человеку, а он… Себя не жалко, ребенка пожалей! У нее на глазах мартихоры родителей разорвали, а тут еще ты со своим гонором поганым! Не хочешь, не бери, хер с тобой, я девочку буду у себя бесплатно кормить, а тебе пусть стыдно будет.

- Не ори, - сказал Зих, подперев голову руками. – Башка болит от твоего крика.

- А у меня тут болит, - Усач постучал себя по левой стороне груди. – Не по-мужски ты себя ведешь, Зих. Не думал я, что ты…

- Еще налей, пожалуйста.

- Последнюю, - заявил Усач, беря бутылку. – И больше даже под дулом твоей винтовки не налью.

- Прости, плохо мне, - Зих вцепился пальцами в кружку, поднял глаза на Усача. - Мне Лиза каждую ночь снится. Улыбается, веселая такая, красивая. Просыпаюсь, и плачу. В груди все болит. Выпью, вроде легче.

- Она теперь в лучшем мире, и ей хорошо, потому и улыбается тебе. А ты, дурак, не поймешь, что ей неприятно твой запой оттуда видеть. Не такого она тебя любила, понятно?

- Ты как наш покойный Снигирь заговорил, - Зих жахнул спирт: опять поднялась тошнота, но голова стала яснее, боль утихла, и даже дикая злоба на весь мир и самого себя стала понемногу проходить. – Или как эти сектанты засратые. Говоришь, у девчонки родителей коты порвали? И правильно сделали. На то они и коты, чтобы рвать и жрать. А у человека мозги должны быть в голове – знали, куда шли, что их ждет. Но без оружия поперлись, да еще и детей с собой взяли. Я бы этих родителей сам бы порвал голыми руками. Самим подохнуть захотелось – подыхайте, но чего детей на смерть ведете?

- Мы их не поймем, Зих. Вера – это вера.

- Вера должна с головой дружить, а это не вера, дурь,