Соединенные Штаты России 3 - Полина Ром

крепости, не имея даже возможности дать достойный отпор.

Они привыкли к другим методам ведения боя, и отказ от использования их умений и тактического преимущества казался недопустимым упущением. Рим трижды втайне покидал Ладогу, чтобы издали оценить укрепления шведов. Однажды его задержал ладожский патруль.

К счастью, в темноте ночи Рим сумел представиться и объяснить ситуацию воинам. Его под конвоем вернули в замок, где Степан обрушился на него с гневной речью. Рим безмолвно выслушал строгий выговор молодого командира.

Это не были Мексика, Испания или Англия с Францией. Это была Россия, где он хотел жить как обычный человек, пусть даже понятие о гражданских правах здесь было слабо развито. Он стремился сюда — и вот он здесь, в гуще тысячи забот, трудностей и переживаний.

Прежде всего, необходимо было решить: продолжать ли плыть по течению или попытаться повлиять на свою судьбу. Но Рим не хотел действовать вслепую. Это его Родина, и относиться к ней нужно с осторожностью. Да и в целом, приключений и историй им всем уже хватило. Аж по самые гланды. Хотелось определенности и немного покоя.

Вечером, во время общего ужина, Рим решил поговорить с бойцами.

* * *

Ели в общей комнате трактира. Вместо свечей помещение освещалось лучинами, установкой которых занимался Кот. Он сновал между источниками света, добавляя новые щепки и искусно располагая их так, чтобы всем было комфортно.

— Хорошо… — пробормотал Гек, измученный работой в огороде, с аппетитом поедая похлебку из деревянной миски, — картофель свежий… Просто чудо! Вроде бы мелочь, а как не хватало.

— Потому что сам копал, — усмехнулся Марат, ставя на стол глиняный горшок с крышкой. — Когда сам добываешь пищу, она всегда кажется вкуснее.

Он взял половник и открыл горшок. По комнате распространился насыщенный, аппетитный аромат.

— Что это? — спросил Скрип.

— Галушки со шкварками.

— Объедение! — радостно воскликнул радист, предвкушая трапезу и энергично потирая руки.

Рим поел плотно, от души, а затем, наливая себе кружку кваса, обратился к собравшимся:

— Ну что, ребята… нам пора определиться с нашими дальнейшими планами. Если мы решаем остаться в Ладоге надолго, то нужно подумать, как здесь обосноваться. Если же уйдём, то сейчас, пока не начались холода.

— Уйти? — Марат нахмурился. — Ты о чём вообще?

— Я просто ставлю вопрос ребром, — терпеливо ответил Рим.

— Тогда получи ответ сразу, — отрезал Марат. — Я никуда отсюда не уйду. Я здесь пустить корни собираюсь. Делайте что хотите, но я не брошу Владу и её детей.

— Никто и не предлагает тебе уходить, — успокоил Рим. — Речь идёт о том, что нам нужен план действий. Откровенно говоря, пока пользы от нас никакой. Мы покопали картошку, повертели в руках местное оружие. Скрип молодец, разработал программу по добыче всего полезного. Но пока толку от этого мало. Что мы дали городу, нашей новой малой Родине?

— Пока ничего, — признал Кот, заменяя очередную гаснущую лучину и вправляя на ее место новую. — Ты прав, Рим. Нужно определяться. Только, прошу, не спрашивай, хочет ли кто-нибудь уехать отсюда. Таких здесь нет.

— Все так думают? Тогда я опираюсь на словах Кота, — кивнул Разумовский.

— Опять корону надел? — проворчал Чук. — Или в местные боги подался?

— Заканчиваем с богами, — оборвал Рим. — Хватит кривляться. А что касается власти… Меня тревожит отсутствие сильного лидера. Скрип, что тебе известно о местном управлении? Кроме отца Феофана здесь кто-то правит?

— В основном всё осталось по-прежнему, — пробормотал радист, с удовольствием отпивая квас. — В Москве сидят те, кто должен там быть. А здесь, в провинции, сложное разделение на посады. Бояре переплелись между собой через браки, династии тянутся веками. Вряд ли наши действия как-то повлияли на родословные этих знатных семей.

— Говори по существу, — попросил Рим. — Кто сейчас управляет Ладогой?

— Никто, — последовал короткий ответ.

— Быть не может, — возразил Бык. — Если бы это было так, крестьяне давно бы разбежались. Здесь должна быть жёсткая система контроля. А у Стёпки, как мы видели, даже солдат не хватает.

— А что мы будем делать в ноябре? — задумчиво спросил Скрип.

— Юрьев день, — объяснил радист, не отрываясь от галушек. — Единственный день в году, когда крестьяне получают плату за свой тяжёлый труд. Мало кто согласится работать бесплатно круглый год. Кроме того, в Юрьев день крепостные могли менять хозяина, переходя от одного помещика к другому.

— И к чему ты клонишь? — спросил Бык. — До ноября ещё далеко.

— К тому, что Юрьев день отменили совсем недавно, — ответил Скрип. — Возможно, в нашей реальности указа об отмене ещё не было, либо эта новость не дошла до Ладоги. А что происходит, когда новости из столицы не достигают провинции, вы и сами знаете.

— Всё логично, — мрачно согласился Рим. — Похоже, Ладогу просто бросили. Вместе с жителями.

— Что⁈ — Марат чуть не выронил половник.

— Именно, — твердо сказал Рим. — Город фактически предоставлен сам себе. Вся верхушка власти исчезла. Гонцы из Москвы не приезжают. Купцов нет. Зато испанцы спокойно заходят в порт, а шведы совершают набеги на крепость, оставаясь безнаказанными. Как говорил Стёпка, им приказали «не трогать Копорье» и махнули рукой на Ладогу и её жителей.

— Не верю, — упорствовал Бык. — В таком случае крестьяне давно бы разбежались.

— Нет, — мрачно согласился Марат. — Андрей прав. Город действительно бросили. Но пока идёт сбор урожая, никто не уйдёт. Урожай — это святое. Это жизнь и хлеб. Чтобы и себя прокормить, и помещика порадовать.

— Согласен, — кивнул Скрип. — В армии никто перед дембелем не убегает, зачем рисковать, если скоро можно уйти по закону?

— Значит, у нас осталось мало времени до бунта, — подытожил Рим. — Всего пара месяцев, до ноября. Когда крестьяне поймут, что плату не выплатят и Юрьев день не наступит, они восстанут. Они готовы будут разорвать Стёпку и витязей, а возможно, даже сдать город шведам — мы это уже видели.

В этот момент с улицы послышались топот копыт и свист.

— Что там случилось? — нахмурился Марат и направился к выходу.

Восемь бойцов встали у дверей. Их взору предстала богато украшенная телега, подъезжающая к трактиру. Из телеги вылез коротышка с пухлыми щеками. Увидев Рима, Марата и других, он спокойно кивнул, после нескольких недель в Ладоге бойцы мало чем отличались от местных крестьян.

— Влада! — крикнул толстяк. — Это я, из Москвы вернулся! Скоро прибудут гонцы! Готовь постель!

— Влада спит, не кричи, — спокойно ответил Марат, скрещивая руки на груди и как бы показывая гостю, что он здесь не главный. — Ты отец Феофан? Местный батюшка?

— Да… — медленно произнёс толстяк, словно вспоминая. — Раньше, сын мой, я тебя здесь не видел.

Марат промолчал, а