Граф - Роман Валерьевич Злотников

что отпускает из крепости всех своих крестьян, чем и заслужил право участвовать в этом «Общественном комитете» в котором, без сомнения, собрались самые сливки губернского общества, сурово пенял Костеньке Пепелявскому, второму сыну губернского предводителя дворянства статского советника Пепелявского, который и был если не основным инициатором, то, как минимум, самым громким сторонником идеи изгнания графа Куровского на всё произошедшее… Нет, в том, что Костенька был в своём праве — никто не спорил. Указ Государя — есть указ государя. Но, всё-таки, граф — весьма уважаемый человек, и богат, и знатен, можно было бы с ним обойтись и как-то по-другому. Поделикатней что ли. Не так прямолинейно, а со всем вежеством… в конце концов эта новая мода на освобождение крестьян пошла не так уж и давно. Многие к ней не привыкли. Да и крестьяне как-то не сильно жаждали освобождаться. Ну на разумных условиях… То есть без земли. Газеты писали, что в Минской, Тамбовской, Виленской, Рязанской, Саратовской, Воронежской, Астраханской и ещё нескольких губерниях даже волнения были большие. Войска вводить пришлось. Потому как крестьяне помещичьи усадьбы жечь начали… А чего ещё они ждали-то? Что их природные господа возьмут и начнут своих холопам землю просто так раздавать? Так это надо быть полным идиотом чтобы так думать… Впрочем, крестьяне вполне могли так считать — они ж дети природы, наивные и простодушные. И точно так же как дети — живут мечтами о несбыточном.

Костенька же в ответ весьма живо возражал, что вот как раз из-за всех этих вежеств и реверансов в сторону откровенных ретроградов государев «Особенный комитет» уже который год топчется на месте, ничего не решая и не публикую никаких проектов Конституции. И что цивилизованные нации уже животики от хохота надорвали, на наши потуги глядючи. И что граф Куровский своё пребывание в «Комитете» использовал только лишь на насмешки над другими и собственное самоутверждение, не выдвинув ни одного не то что дельного, а вообще никакого предложения и только лишь осмеивая и всячески тормозя любые, выдвинутые другими… И вообще, если работа «Комитета» не будет, наконец-то, эффективно налажена, он, Костенька, не исключает того, что вообще станет республиканцем! Да-да, вот так вот…

Но все споры затихли, когда в зал вбежал испуганный посыльной и заорал:

— В поместье графа Куровского бунт! Крестьяне дом подожгли и сарай с конными косилками!

2.

Данька отшвырнул папку с докладами и уронил голову на ладони. Блин! Ну ведь говорил же…

У него ничего не получалось. Совсем. Несмотря на все его усилия — ситуация чем дальше, тем больше шла вразнос. Дворянская общественность бурлила, интеллиген… а нет — её ещё, считай и нет покамест. То есть что-то такое есть, но даже слова такого никто пока не употребляет… и слава Богу кстати. Бывший майор, как и любой человек увлекающийся историей, прекрасно знал как характеризовали этих людей что Ленин, что очень даже отличающийся от него по взглядам вплоть до полной противоположности русский историк и философ Гумилёв[1], между прочим придумавший… ну, или, как минимум, введший в широкий научный и публицистический обиход понятие «пассионарность». Так что отношение Даниила к этому общественному слою было, как минимум, настороженным. А если по правде — то и похуже… Но, как бы то ни было, этот общественной слой был. Уже сейчас. Несмотря на текущее отсутствие термина. И тоже гадил. Причём, в, так сказать, очень широком спектре.

То есть, в отличие от дворян все они были исключительно и горячо «за» конституцию и освобождение крестьян, но вот дальше начинались детали. Кто-то утверждал, что принимать Конституцию — надобно, но очень постепенно. То есть сначала ввести особый образовательный ценз, прямо с экзаменами, и право избирать и быть избранными предоставлять токмо тем, кто его сдаст. А вот имущественный ценз полезно вообще отменить. Потому как самые умные и образованные люди России, как правило, бедны как церковные мыши… Кто-то, заявлял, что имущественный ценз надобно сохранить, но ввести возможность… эм-м-м… ну-у-у… чего-то типа коллективного выкупа голоса. То есть если несколько умных и образованных, но бедных людей сложится имуществом до уровня ценза, то они смогут получить голос и, паче чаяния, должность в выборном органе. Кою потом вместе и эксплуатировать… хм-м-м… Были и иные… м-м-м… весьма неоднозначные предложения. Например, проект «умножения голосов» в зависимости от размеров состояния. Типа, владеешь капиталом в десять тысяч рублёв — плюс один голос тебе, а если сотней тысяч — так и плюс десять! Потому как у тебя «есть немалый опыт управления и преумножения богатств»… А один умник вообще прислал предложение идущее полностью против не только всей самой идеи Конституции, но и пожеланийгосударя! Он предложил наделять дворян голосами в зависимости от числа крепостных в поместье. Мол, ежели владеешь сотней крепостных — вот тебе плюс десять голосов. А коли десятью тысячами — так и целых сто… Да ещё и обоснование придумал, мол крепостные-то — дети природы, грамоты почти не разумеют, о высоких материях думать не приучены, но как-то же их интересы учитывать надо. Вот дворяне-владельцы за них и будут выступать. Ага-ага, за них… Знаем-знаем — слышали. Рок против наркотиков. То есть пчёлы против мёда… И это были не то что не все — даже не самые одиозные предложения!

Очень бурную дискуссию в среде «протоинтеллигенции» вызвали предложения по тому, как именно будут формироваться экзаменационные комиссии, которые должны будут выдавать право избирать и быть избранными… И по критериям, в соответствии с которыми стоит выдавать эти самые разрешения. Причём, уровень образования довольно быстро оказался в самом конце линейки приоритетов… А также как и какими методами перевоспитывать тех, кто, вроде как, подходит по всем показателям, но кому ни в коем случае это разрешения нельзя давать из-за их неправильных взглядов!

Бывший майор аж чувство deja vu испытал, припомнив, как сторонники Прекрасной России Будущего в какой-то момент принялись активно обсуждать как они будут «перевоспитывать» русских в специальных лагерях после своей победы. Нет, что вы, ни в коем случае не в «нацистских», Боже упаси! А совсем наоборот — в «воспитательных лагерях любви». Окружать заботой (из колючей проволоки, вероятно) и вниманием (с вышек). Лет на пять-семь[2]… Нет, здесь всё выглядело пока не так жёстко, но этот мир пока не имел опыта концлагерей и массовых убийств через газовые камеры и крематории. Никакого — ни англосаксонского, ни нацистского[3]. Здесь даже военнопленных из числа враждебных армий как правило расселяли по домам. Согласно статуса. Офицеров-дворян — к дворянам,