Ее превосходительство адмирал Браге - Макс Мах

до лифта и, вскочив на платформу вместе с несколькими другими офицерами, поехал вниз. Остальные трое спускались в машинное отделение, но он вышел на минус первой палубе и вскоре подошел к бронированному овальному люку в основании кормовой башни. Вход в центр управления огнем охраняли бойцы флотского десанта. Они проверили документы Виктора и пропустили его в центр управления огнем и центральный штурманский пост. Здесь уже работали офицеры-артиллеристы и группа навигаторов, но у Виктора была иная цель. Он прошел через операционный зал к противоположной от входа стене и поднялся по вертикальному трапу наверх, в запасную рубку крейсера. Его кресло – пост третьего пилота по боевому расписанию – находилось в центре подковообразного пульта. Слева от него стояло кресло второго помощника, а справа уже устраивался офицер-связист, начавший оживлять ходовой, обзорный и тактический экраны.

– Доброе утро! – поздоровался он, оглянувшись.

– Доброе! – кивнул Виктор, располагаясь в кресле.

Первым делом он активировал центральную часть пульта, заодно выдвинув из наклонной столешницы и развернув к себе под удобным углом экран связи с мостиком. Потом проверил работу гарнитуры связи и подключение дыхательной маски.

– Для протокола, – сказал он вслух, расписываясь в вахтенном журнале, – все системы работают штатно.

Бросил взгляд на ходовой и обзорный экраны. Набирая скорость и высоту, крейсер шел над тайгой.

«Красивое место!» – отметил едва ли не машинально, занятый совсем другими мыслями.

Затем посмотрел на пульт и на тактический экран. Судя по поступающим данным, крейсер быстро наращивал скорость и выходил на оптимальный курс к пункту рандеву с приданными ему кораблями, так же, как и он сам отозванными с патрулирования территории. Машины работали стабильно, давление и температура пара оставались в пределах средних допустимых значений, погода тоже благоприятствовала. Видимость отличная, небольшой встречный ветер, температура воздуха… барометрическое давление… координаты…

«Отлично!» – Виктор сел в кресло и пристегнул ремни безопасности, а тут подошли и остальные офицеры.

Следующие два часа крейсер шел курсом на Владивосток. Ждали возможного перехвата, но ниппонцы или не знали об их местонахождении, или не имели в этом районе сколько-нибудь значительных сил. Скорее всего, второе. Рейдер или пара – вот и все, что могло у них тут быть. С линейным крейсером – пусть и старым, – этим «джонкам» было бы не справиться. Новости с побережья приходили неоднозначные: кое-где себерцы лупили ниппонцев, что называется, в хвост и гриву, но зато в других местах все обстояло с точностью наоборот. В районе Владивостока силы сражающихся флотов оказались примерно равны. И к концу второго часа сражения ни одна из сторон не имела очевидного перевеса. Преимущество себерцев заключалось в наличии большого числа хорошо организованных наземных баз, зато ниппонцы стянули в этот район четыре больших корабля-матки, а это, даже если предположить, что все носители старые, чуть не две истребительно-штурмовые дивизии. Вот и случилось, что нашла коса на камень, причем сразу с обеих сторон.

В районе Уссурийска к идущему полным ходом крейсеру присоединились эсминец «Верный» и фрегат «Капитан Арбатов», они шли от Арсеньева, догоняя ушедший вперед «Изборск». А около Раздольного их догнали еще два фрегата, пришедшие прямо с судоремонтного завода в Заводском. Дальше оперативная группа Питиримова пошла в обход Владивостока через Уссурийский залив с задачей выйти к Амурскому проливу южнее острова Рейнике. Там, по данным разведки, прятался один из ниппонских кораблей-маток. Авианосец опустился почти к самой воде, прикрывшись от себерских радиоискателей высоким скалистым берегом. Его засекла подлодка хабаровских «партизан», но командование во Владивостоке не имело в этом районе никаких резервов. Так что пришлось послать так удачно появившегося на ТВД Питиримова. Долго, разумеется, – им всем до цели было еще пилить и пилить, но других вариантов у себерян просто не нашлось.

– Приготовиться к бою! – Приказ пришел без четверти девять, когда, спрятавшись в облака, маленькая флотилия на всех парах неслась над Уссурийским заливом в сторону острова Рейнике.

Виктор следил за обстановкой, но видимость в тумане была нулевой, а радиоискатель они пока не включали, чтобы не обнаружить себя раньше времени. Разумеется, их могли нащупать ниппонцы, которым прятаться было уже поздно, и чьи приборы наблюдения работали вовсю. И все-таки оставалась надежда, что удастся проскочить незамеченными. Впрочем, долго эта надежда не прожила. Разрыв снаряда по левому борту оказался не столько неожиданным, сколько неприятным: их все-таки обнаружили, но, судя по всему, не поняли, с кем имеют дело. По крейсеру надо бить бронебойными, а разрыв снаряда наводил на мысли о зенитном.

«Они приняли нас за группу штурмовиков?»

Такое могло случиться, если обнаруживший «Изборск» ниппонец был поврежден. Допустим, участвовал в бою и получил несколько попаданий в борт или, скорее, в башню.

«Антенны повреждены… Радиоискатель работает, но точной картины не дает… Поступает обрывочная информация…»

Виктору нечем было заняться – он всего лишь дежурил на резервном посту, – вот и фантазировал. Однако его фантазии, как выяснилось в следующие несколько минут, были недалеки от реальности. За первым зенитным снарядом последовало сразу с дюжину других. Стреляли в быстром темпе, с упреждением и из нескольких орудий сразу, так что волна осколков ударила в форштевень крейсера и в башни носовых орудий, и окатила обтекатель левой скулы. Но и там, и там их встретила толстая броня, так что никакой опасности для «Изборска» этот обстрел не представлял. Во всяком случае, пока. Однако командир решил не ждать, когда и если ниппонцы сообразят, что нащупали «в темноте» всего лишь хобот слона, и крейсер произвел несколько сдвоенных залпов в сторону противника. Стреляли сотки с бака и дека[98] левого борта, и стреляли отнюдь не зенитными снарядами, и не наобум, – а значит, наблюдатели не зря ели свой хлеб, – и похоже, ответка прилетела куда следует: снаряды попали в цель с первой попытки. Где-то впереди и слева полыхнуло – блеклое оранжевее пятно, вспухшее в густом облачном киселе, – и это означало прямое попадание в корпус вражеского корабля. Но главное, этот взрыв предоставлял артиллеристам по-настоящему четкий ориентир для прицеливания. Так что сразу же вслед за первым попаданием ударили еще несколько орудий. А вскоре «Изборск» вылетел из облака в прозрачное небо августа, и Виктор увидел горящий ниппонский фрегат.

– Внимание! – объявили по внутрикорабельной трансляции. – Крейсер в бою!

И сразу же вслед за тем Виктор получил приказ сдать пост лейтенанту Корначеву и незамедлительно проследовать в боевую рубку. Лейтенант – стажер 2-го пилота, перешедший на крейсер со скаута, где был первым, – что характерно, уже топтался у входа в отсек, а значит, еще раньше получил соответствующий приказ.

«Капитан хочет посмотреть на меня в боевой