Строитель - Андрей Готлибович Шопперт

и всем инструментом. Ну, и перинами всякими, которые успел из пламени выхватить. Смотря на это, Андрей Юрьевич, который был в курсе пожара и гибели жены мастера, морщился. Вон подушки перьевые успел из горящего дома вынести, а жену нет. Подушка для него важнее жены? Ну, хотя, не знает же он, как там на пожаре было.

Польская речь была понятна мало. Нет, когда мастер говорил медленно и руками себе помогал, то почти все слова становились понятны, но как только увлёкшись, погорелец начинал скороговоркой пшекать, так хоть морщись, хоть ближе ухо к нему подставляй — ничего не понятно.

— Дом достраивают. Готов будет через три — четыре дня. Рядом с ним школу строят и мастерскую на пять человек. Получишь в ученики пять недорослей. Лет по тринадцать — четырнадцать. Три года у тебя Петер, чтобы сделать из них мастеров. Кормить их буду сам и одевать. Да, если какой инструмент нужен, то говори, не стесняйся. Или мне можешь, я наведываться и проверять твою работу буду или вон Наум Изотыч. Он по мастерам главный. Твоё дело только учить. И сам учись и детей своих учи русскому языку, письму. Ну, с детьми понятно, твой дом рядом с бывшим женским монастырём строят. Там школа для детей есть, в ней будут учиться. Там и для взрослых есть вечерняя школа. Счёту учат, письму. Тебе там место найдут. Но ты и сам русский учи, а то не поймёшь, что тебе монах — учитель говорит.

— А ежели я не хочу русский учить? — попытался ворохнуться лях.

— Ты, дурень, что ли? Ребята дать ему плетей, отобрать всё и выгнать…

— Не, не, пан князь, я хочу учить ваш язык…

— Наш язык. Это вы там от нашего исконного языка отказываетесь, шипения своего добавляете. Понятно, тяжело и плохо жить. Паны обдирают. Как тут не зашипеть. Всё, ребята, не надо его пороть. Отвезите в монастырь, там пусть поживёт, пока дом с мастерской достраивается.

И три последние телеги были с кусками Лунного камня. Необработанного. Из чего-то должен же мастер Петер свои поделки делать и учеников учить.

А сам гонец передал князя сумку брезентовую. В ней были всякие изделия из Лунного камня, что Пяст на деньги Андрея Владимировича купил в Шидлуве. Бусы, браслеты, подвески всякие. Не сказать, чтобы прямо снос мозг, но красиво. Особенно там, где камень был почти прозрачен. Явно не хватало чистоты обработки. Ну, да мало у кого есть специальные абразивы, как у него и целый токарный станок, где с помощью системы шкивов достигается очень приличная скорость вращения войлока. Обрадуются жена Анька и дочь таким подаркам.

Только мастера Петера увезли, как тут-то и прибыл гонец из Овруча.

Профессор Виноградов два раза заставил гонца повторить послание, а потом ещё пару часов расспрашивал о всех событиях, в коих тот самое непосредственно участие принимал. В том числе и захвате города и детинца в Овруче.

— И что, вообще никакого сопротивления вам в детинце не оказали? — развёл руками Андрей Юрьевич, мол как так-то? Что это за война такая? Где битвы? Где накал страстей⁈

— Нет. После того, как мы в окнах троих лучников убили они предложили нам перемирие. Вышел их князь Дмитрий Александрович и предложил отпустить их из города к себе в Брянск.

— И что дальше? Что решил Емеля Осипов? — князь Владимирский головой помотал и хохотнул, представляя себе состояние того князя.

— Емеля в лагере был. Он ранен в грудь копьём. Иван Пегий за старшего был. Он не согласился. Мол или умрёте все или сдавайтесь, тогда мы вас отправим во Владимир, а там пусть наш князь решает, что с вами делать?

— Сразу приняли? Ну, согласились сразу с требованием Пегого? — продолжал удивляться результатами отправки отряда в Овруч.

Он их послал посмотреть, что там с залежами алюмосиликата красного, в лучшем случае как-то попытаться завладеть шахтами или карьерами, где эти сланцы добывают. И что получилось? Стрельцы силами всего в шесть десятков человек не только захватили город, перебив в шесть раз превосходящие силы Дмитрия Брянского, но ещё и пленить самого князя Дмитрия Александровича с князем Гомельским в придачу умудрились.

Теперь их везут сюда. Там одних дружинников в плен сдалось четыре десятка. Всех и ведут сюда потрепанные диверсанты Емели.

— Поругались. А только Иван стоит на своём и всё. А ещё сказал, что и запалить детинец может. Брянцам-то куда деваться. У них стрельцов нет. Дружинники с мечами и копьями. Что они сделать могут. Мы бы их положили всех, пойди они на нас. Сдались.

— И что теперь за власть в городе. Что-то слышно про Гедимина? — странная получалась ситуация.

— Там теперь плохо всё, княже. Брянцы Витовта — сына Великого князя Литовского убили, когда город захватывали. Ранили, если точно. Но он от ран через два дня помер. А Гедимина не было пока.

— Витовта! Мать твою! Так чего ты меня сказками тут морочишь. Нужно туда срочно войско посылать. Ну, в смысле навстречу брянцам. Узнает Гедимин, что третий уже сын у него погиб и озвереет.

Добрый день, уважаемые читатели. Кому нравится книга и кто терпел до последнего, нажимайте на сердечко. Награды тоже приветствуются. Оставляйте комментарии.

С уважением. Андрей Шопперт.

Глава 23

Событие шестьдесят седьмое

Прийти незаметно, убить тихо и уйти «с салютом» — это умение. Сделать всё это и выжить, — это наука, а чтоб все подумали, что это случайность — это искусство!

Константин Хохряков. «Любой ценой»!

— Данька сам справится. Он же не учит тебя, как из лука стрелять, — на брюзжание Горыни махнул рукой Санька.

Они снова собирались на тот берег. Вчера перебрались на свой и оценили, чего артиллеристы тут успели натворить. А молодцы. В принципе, можно сказать, что начни король Шаробер сегодня с войском переправляться через Уж по-нашему или Уг по-унгурски, и ждёт его на том берегу тёплая встреча. С огоньком ребята его встретят. И даже проводят тепло. Картечью пушки бьют примерно на треть версты, если крупная картечь, а несколько ядер, что у них есть, так на всю версту можно запулить. Пендаль такой, чтобы бежали унгры быстрее.

Подлая нация. Обязательно всех соседей поработить надо и свои католические храмы настроить, православные изничтожая. Ничего. Скоро всё закрутится в обратную сторону. Сколько на всей территории королевства Венгерского папистов, священников