Строитель - Андрей Готлибович Шопперт

И пары стрел на человека не хватило. Заорали. Стрелы попали, чего не попасть с двадцати саженей. А люди не померли и орать начали. Неправильные враги. Враг должен получить стрелу и тихо скончаться. Эти же орать начали. Неправильные.

— Бегом к лагерю! — завопил, что было сил, Санька и первым бросился к сонному царству венгерского войска.

Там начали просыпаться, начали подниматься, начали суетиться, даже факелы от редких костров принялись зажигать. Нобиль Юрьев послал ещё и гранату в один из костров. А чтобы не скучно унграм было.

Бабах. Уголья раскидало на десяток метров. И несколько попали на лошадей. Суматохи и криков сразу прибавилось.

— Бей!

Пять десятков стрел ринулись к мечущимся в сполохах редких костров воинов. Сотня. Две сотни стрел. Три сотни. Тысяча.

— Уходим! — Юрьев первым отправил двадцатую стрелу. Всё, колчан опустел. Что хотели, сделали.

Событие шестьдесят пятое

«Стрела не ищет цель, цель притягивает стрелу»

Мэттью Макконахи

Данила Осипов — сын сотника Емели на стену по канату не полз. У него было другое задание. Он с наложенной на тетиву стрелой ждал внизу. Страховал диверсантов, что забросили кошки на стену и ползли теперь вверх. Десять человек поднимаются и двадцать страхуют. Потом лезут ещё десять. Данила и в эти десять не попадал. Молод. Опыта ночных операций у вражьего города нет почти. Да и с силой пока много хуже, чем у тех диверсантов, что год назад начинали тренировки. Даже больше года прошло. Березень (март) был, а сейчас червень (июнь). Нет, он по верёвке с узлами на стену заберётся, пробовал уже, но гораздо медленнее тех, кто в первом десятке диверсантов был.

А вот из лука он стреляет не хуже, а если честно, то гораздо лучше многих. Ещё бы, его лучший стрелец Русского королевства учил — его отец Емеля.

Пока стрелять было не в кого. Не было брянцев на стене. Может, в другом месте, а может их настолько мало осталось, что городскую стену уже не могут блюсти и отступили к детинцу.

— Малой, Данила, ползи! — прошипели сверху и Осипов бросился к стене. Бросил лук, поймавшему его стрельцу вверху и схватился за верёвку. Ему показалось, что он в два удара сердца поднялся, но Иван Пегий десятник, что-то недовольное пробурчал и помог даже ему забраться, подтянув за ворот кольчуги, — Тяжёлый! Полбы натрескался перед выходом⁈Пошли.

Они пробирались по стене под козырьком в сторону ворот, а вторая половина стрельцов пошла в противоположную сторону к детинцу. Чудеса, но на воротах было всего трое воев. И они не ходили и не перекрикивались, как их учили, а просто стояли у ворот все вместе, прислонившись к ним, и спали. Стоя спали. Уметь надо.

Десятник Пегий жестами показал, кто в кого стреляет. Страховался Иван, на каждого воротчика выделил по три стрельца и по три стрелы, значит. Даньке он показал два пальца. И тот, мельком глянув на второго от них воя, наложил стрелу на тетиву. Не тяжело будет. Вой был в кольчуге и шеломе, вот только бармицы на нём не было, и, как подарок, брянец стоял к Далиле спиной, и белая полоска тела в свете почти полной луны отлично выделялась над темным железом кольчуги.

— Бей! — свистящий шепот Пегого, как громом шарахнул по ушам. Осипов вскинул лук и, натянув тетиву, отправил стрелу в шею даже не пошевелившемуся вою. Так вот можно и жизнь проспать.

Кроме его стрелы в шею воротчика вошла ещё одна, и одна впилась ниже, но кольчугу пробила. От какой уж умер этот брянец теперь определи? А только, как подкошенный свалился. И два его товарища так же беззвучно рухнули в пыль у ворот.

— Спускаемся, — Иван решительно двинулся к лестнице, что вела на площадку к бойницам, а потом ещё ниже, заканчиваясь у самых ворот.

Внизу он проверил поочерёдно всех стражей бывших и одному сунул нож в глаз.

Дальше они, стараясь слишком уж много шума не наделав, заскрипев петлями ворот, открыли ворота и впустили остальных воев из их отряда. Всего теперь у Овруче их пять десятков. Больше и нет. Все пошли, даже легкораненые. В лагере только связанные пленные и свои раненые остались.

Город не пустой, всё, кто дома потерял в посаде, естественно за ограду бы не влезли, тем более со скотом и курями всякими, большинство в леса подались севернее города, но всё же тут и там под телегами лежали люди. Ночь. Спят. Даже костры не разводят. Ну, тут понятно внутри осаждённого в третий раз за последнее время города просто нечего жечь, всё что горело сгорело за первые две осады. И беженцев таких немного. Опыт уже есть. Нечего внутри города делать, гораздо спокойней уйти в леса. Тут чащи непролазные и десятки мелких речек. Коннице не пройти. Там и нужно ховаться.

Люди просыпались всё же, когда мимо них отряд под командованием Ивана Пегого проходила. Лошадь чутко спит. На чужого сразу реагирует. Лошади и будили жителей посада, перебравшихся сюда. Но не вои они. Просто ещё глубже под телегу забирались. Не встретив вообще сопротивления, стрельцы подошли к детинцу. Там уже шум стоит. Кто-то чего-то сверху со стены кричит, а Микула с ними переругивается.

— Что там? — Данила скользнул за Пегим к своим стрельцам, хоронившимся за перевёрнутой арбой.

Событие шестьдесят шестое

Гонец из Овруча застал Андрея Юрьевича за торгом. Прибыл второй караван из Шидлува. Ещё больше первого. Возов с мусором, в котором находились и осколки Лунного камня теперь было пятнадцать. Всё. На этом вполне можно остановиться. Сначала надо этот выработать. Так профессор и сказал стрельцу, которого в Польшу отправил.

— Перелай Пясту, чтобы больше пока не возил мусор. Объясни, что он очень нужен, и благодарность от меня передай. А только пусть на время остановится. А то почуют ляхи, что нам сей мусор нужен и продавать начнут, да ещё цены загонят за горизонт. Пусть на вопросы отвечает, что дороги хотели засыпать, но плохо получается, мелкий больно — Андрей Юрьевич покачал головой и добавил, — как следующая партия понадобится, так сообщу ему, пошлю гонца, а пока пусть мастеров наймёт, как договаривались, по обработке Лунного камня. Ну и большие куски пусть купит, чтобы было на чём ученикам тренироваться.

Кроме возов с крошкой прибыли три телеги с первым из таких мастеров — переселенцев. Камнерез, или точнее — ювелир, переезжал с детьми, новой женой