Василий Панфилов - Улан. Трилогия

Были в гвардии и другие перемены – расформировали Измайловский полк, который почти в полном составе воевал на стороне бунтовщиков. Зато апшеронцы стали гвардейцами. Появился и гвардейский Флотский экипаж – и тут снова постарался попаданец. Гарнизон Кронштадта проявил себя весьма достойно, так что не уважить их было неправильно. Ну и экипаж на царскую яхту должен быть отборный…

В гвардии вообще было много перемен и для начала – она стала ходить на войну. В любую серьёзную заварушку вместе с войсками отправлялись и сводные роты гвардейцев. Составляли их таким образом, чтобы каждый из них воевал хотя бы раз в несколько лет. Гвардия подтянулась и стала действительно отборными войсками. Ну и привилегии у гвардии уменьшились – вроде тех же повозок, которых за каждым капралом было прикреплено больше, чем за армейским майором.

Рысьев так и остался полковником, но теперь – полковником гвардейским, так что был абсолютно доволен жизнью и даже женился. Женился он, кстати, на двоюродной сестре жены самого Грифича и таким образом друзья ещё и породнились. Получив от императора несколько неплохих поместий и приданое от жены, он принялся активно трудиться над воспроизводством потомства и сильно обогнал попаданца, "настрогав" пятерых и не собираясь на этом останавливаться. Впрочем – Рюген с Натальей тоже…

— Учитель! — прервал размышления князя голос цесаревича, — тут мне такую ухватку показали, что ух! Оцени и скажи – тебе она как?!

Улыбнувшись слегка, принц тронул пятками конские бока и поехал к воспитаннику.

В целом дела обстояли достаточно печально* и перебиваться с "брюквы на воду" немцам предстояло ещё очень долго – знаменитые немецкие колбасы и прочие блюда – еда для людей состоятельных. В этой же реальности дела обстоят ещё хуже – Пруссия потеряла часть земельных владений и влезла в долги, так что немцам пришлось ещё хуже.

Дядька** В описываемое время "Дядька" это некий слуга-воспитатель при барчуке. Не учитель, а что-то вроде денщика, но с расширенными правами. Часто были из вояк не дворянского происхождения, ну и соответственно – обучали подопечных воинским ухваткам и следили, чтобы дитятко не вляпывалось в совсем уж эпичные похождения. Должность хлопотная, но престижная.

Французских жандармов*** – то есть отборных кавалерийских частей, в составе которых есть как тяжёлая, так и лёгкая конница.

Глава третья

Супруга императора была женщиной пусть и неглупой, но очень домашней и откровенно ленивой. Она почти не вмешивалась в жизнь двора, полностью сосредоточившись на дочках и муже. Михаил Илларионович Воронцов, дядя императрицы, был человеком пусть и небезупречным, но весьма деятельным, умным и сравнительно порядочным. А вот родной отец и братья Елизаветы Романовны…

Отец уже заслужил прозвище "Роман – Большой Карман" за воровство и мздоимство невероятных размеров. Был он генерал-губернатором Петербурга и нужно сказать – отвратительным. Деньги из казны вытягивались в колоссальных масштабах – настолько, что император вынужден был сделать его пост декоративным, передав власть заместителям тестя.

Братья же Елизаветы… Александр Романович был человеком умным… Хотя нет, вернее будет сказать – хорошо образованным. И самое скверное – убеждённым англоманом. Несмотря на то, что именно англичане были спонсорами переворота, перед "просвещёнными мореплавателями" тот буквально млел и что хуже всего – был масоном и всеми силами насаждал масонство в России. Кстати – папенька тоже был масоном…

Семён Романович также был англоманом – ранее. Однако переворот "вылечил" его – попытка сместить законного правителя была в его глазах чудовищным преступлением, да и сестру Елизавету Семён очень любил. Да мозгами был не обделён и прекрасно понимал суть происходящего.

И вот со стороны "Большого Кармана" и Александра Романовича, Рюген начал замечать нехорошие шевеления. Мало того, что их действия приносили прямой вред государству, так ещё и они начали игру против Павла.

Логика их была понятна – устранить цесаревича и и тогда наследником или наследницей станет ребёнок Елизаветы. Профит… Что уж они планировали дальше – просто освободить место для родни или сместить впоследствии Петра и править самим – бог весть.

Прямых доказательств их вины не было – ну не считать же такими способности попаданца? Запах радости от Романа при известии о болезни Павла, взгляд мясника на мальчика со стороны Александра… Таких моментов было много и что самое скверное – они стали происходить всё чаще.

На приёмах стали появляться лакеи, от которых веяло схожими эмоциями и запахами по отношению к наследнику, какие-то мелкие чины чувствовали перед ним свою вину и одновременно злорадство. У Владимира начало появляться ощущение, что мальчика, как волка, обкладывают флажками.

Идти к Петру? Спасибо, нет – князь уже прекрасно понял характер императора. Умный и неплохо образованный, силы воли он не имел и пытался заменять её вздорностью и даже жестокостью. Нет, в целом он был неплохим правителем, но именно в целом. Однако нежелание понимать, что на родственников нельзя слепо полагаться, было его "коронной" чертой. В частности, двое его родственников из Европы имели звания фельдмаршалов, да и Воронцовы…

Остаётся два варианта – пускать дело на самотёк или… устранять потенциальных убийц самому. Жалость? Нет – Роман с Александром были для него чужими и опасными людьми – как и он для них. Ну а муки совести и нерешительность… Откуда они возьмутся у вояки с нехилым личным кладбищем в не таком уж давнем прошлом? Да и "чистка" Петербурга от криминала оказалась весьма кстати. Оставалось одно – придумать способ, как устранить их и не попасться самому.

Вариантов масса, но почти все они подразумевают наличие сообщников. Делать всё самому? Так вельможи такого ранга постоянно находятся в настоящем окружении – свита, лакеи… Представить, как в такой ситуации можно подсыпать яд или нанести смертельный удар, Владимир не мог.

Точнее – мог бы, но тогда он автоматически попадал бы под подозрения, а играть против могущественного клана и разгневанного императора… Спасибо, нет. С сообщниками тоже не фонтан – попадалась ему ещё ТАМ статистика с преступлениями. Подробностей попаданец не помнил, но что с каждым сообщником риск разоблачения возрастает кратно, в памяти отложилось.

Решение пришло случайно, когда князь рассеянно поглаживал левретку жены. Рюген заметил, что если он находится с животным в достаточно длительном контакте, то может им управлять. Не "пойти налево/направо/присядь/встань", а более примитивными физическими функциями – расслабить сфинктер, сжать сердце…

И вот на "сжать сердце" герцога осенило – а почему бы и нет?! С Воронцовыми ему приходилось встречаться не менее двух раз в неделю, а обычно ещё чаще. Почему бы не попробовать?

— Роман Илларионович, много хорошего слышал о вчерашнем вашем приёме! — дружелюбно обратился князь к врагу.

— Да что ты, Владимир Игоревич, обычный приём, — толстые щёки тестя императора расползлись в улыбке.

— Обычный… Экий ты скромник – сам же знаешь, что не каждому дано. Вот меня возьми – даже если всё за тобой повторю, то всё едино, не позже чем через час гости будут обсуждать дела, а не веселиться.

— Эт да, — хохотнул петербургский губернатор, — есть такое дело!

Есть контакт! По большей части на интуиции принц прицепил к графу… Да наверное, самым точным словом будет "поводок" и не отпустил его, даже когда отошёл за полсотни метров. Владимир держал "поводок" не менее получаса и… Сжать-разжать, сжать разжать, дёрнуть на себя, ещё раз…

— Графу Роману Илларионовичу плохо, лекаря! — раздался в толпе истошный голос.

В тот раз "Большой Карман" остался жив – и в следующий раз. Между попытками экстремалу приходилось делать большие перерывы – его самого это страшно выматывало. Затем была попытка набросить "поводок" чуточку по-другому и… Получилось – в начале июля царского тестя хоронили очень пышно, с большими почестями.

— Петруша! — рыдала императрица после похорон, — Па… па… умер!

Горе женщины было искренним и неподдельным и муж молча обнял её одной рукой, прижав к себе. Подходили придворные со словами сочувствия, подошёл и Рюген… А почему бы и нет? Какой-то публичной вражды между ними не было, да и лицемерить Владимиру пришлось научиться, так что все считали, что к умершему он был настроен скорее нейтрально.

Генерал-губернатором Петербурга стал Александр Романович Воронцов и нервная ситуация с наследником продолжилась. Нехорошие шевеления заметил и Миних, но поскольку всё основывалось на интуиции, дело ограничилось ворчанием среди своих. Попытки же Грифича набросить "поводок" на следующего Воронцова успехом не увенчались – самого пришлось откачивать.